— Но Лира любит Наджику. 
— Что ты об этом можешь знать? 
(Najica Blitz Tactics) 

— «Пиноккио»? Откуда она у тебя? 
Лира прижимает книгу к груди, как что-то очень ценное: 
— Женщина, которая работает с тобой, дала её мне. Она сказала, что её сестре эта сказка очень нравилась. 
Наджика вешает в шкаф белый халат и надевает плащ: 
— А не великовата ли ты для детских сказок? – но тут же со вздохом добавляет, — Хотя, кто знает, может и нет… Идём домой. 


— А почему Пиноккио так сильно хотел стать настоящим мальчиком? Я не понимаю. 
Наджика, погружённая в отчёт, вздрагивает, отрывается от бумаг и переводит уставший взгляд на Лиру: 
— Что?.. А, «Пиноккио»… Ну, он был деревянным, а хотел стать обычным, как все мальчики. 
Лира всё так же смотрит в упор и произносит ровным голосом: 
— Это я прочитала. Я не поняла – почему он этого хотел? 
Женщина откидывается на мягкую спинку стула: 
— Наверное, ему просто надоело быть деревянным человечком, как ты думаешь? 
— А я? 
— Что – ты? – Наджика решает, что на сегодня работа окончена и сгребает бумаги в ящик стола. 
— Я тоже деревянный человечек? 
Женщина хмурится, глядя в бесстрастное лицо своей навязанной напарницы: 
— Нет, точно нет. Кроме своего упрямства, пожалуй… Пошли спать. 
Уже засыпая, Наджика слышит тихий голос Лиры: 
— Я всё равно не понимаю, в чём разница между деревянным человечком и настоящим мальчиком?.. 

*** 
«Прошло много времени с тех пор, как она задала мне этот вопрос. И хотя самой Лиры уже нет рядом, я часто думаю над ответом. Нет, не о «Пиноккио», конечно же… Но ведь и Лира имела в виду совсем другое. 
В чём разница между людьми и хуманидами? Тот, кто создал последних, был одинок настолько же, насколько жесток. Нуждаясь в друге, человек создаёт себе игрушку, но создавая, лишает её права выбора. 
Хуманиды – это суть бесконечной преданности своему хозяину. Но эта преданность – насколько она настоящая?.. Может ли быть искренним чувство, навязанное изначально, заложенное в программу? 
Я думаю, именно поэтому Лев Гильдии убила своего хозяина. Возможно, где-то в глубине, сами того не осознавая, хуманиды ненавидят тех, кого их заставили любить. Потому что эта любовь лишает их возможности из «деревянных человечков» превратиться в «настоящих мальчиков». 
А я по-прежнему привыкаю жить без Лиры, как когда-то привыкала к её постоянному присутствию. 
И всё ещё работаю над завершающим ароматом «Недели». И дело не в том, что я не могу подобрать сочетание компонентов. Я точно знаю, каким он должен быть. Но всё потому, что воссоздать его искусственно – просто невозможно. 
Этот завершающий аромат – «Воскресенье»… Это даже не запах, как таковой. Это… cовокупность и запахов и ощущений. 
Воскресенье – это когда мы с Лирой оставались дома. Это – уют и покой, когда не нужно никуда идти и думать о работе. 
Это – дождь за окном, или солнце – не важно, но у этого тоже есть свой тонкий аромат. 
Запах волос Лиры, когда во сне она подвигается ко мне слишком близко. Или я к ней – тоже не важно. 
Это – пригорелый завтрак, потому что готовить она так и не научилась, но пыталась. Каждое воскресенье… 
И как я могу передать всё это в аромате духов? 
Ведь и Лиры больше рядом нет…» 


Наджика откладывает очередную пробу и кладёт подбородок на руки, сложенные на столе. 
За окном тёплое серое небо. И дождь скользит по стёклам. Воскресенье… 
Телефон завибрировал, доставляя сообщение. 
Со вздохом, к которому примешалось раздражение, она берёт трубку и нажимает на клавишу, открывая текст с незнакомого номера: 

«Хочу тебя увидеть. Я больше не деревянный человечек. Лира» 

Конец