Только там, где алым метит 
солнце спину горизонта, 
где сирень кудрявит ситец 
и поёт прибой, 

где пушистая пшеница 
и как лезвие осока, 
где парящей в небе птицей 
голос твой, 

там мои обнимешь плечи, 
ветром волосы встревожишь,- 
только там открыты двери 
нам с тобой. 
(С. Сурганова «Белая песня»)

 Я запомнила твои глаза. Сны после пробуждения – череда бесцветных несвязанных картинок. Иногда остаются ощущения – истома, если снятся чужие прикосновения. Сердце, бьющееся в горле, если снится кошмар. Или я просто просыпаюсь, открываю глаза и начинаю новый день. Я предпочитаю не видеть снов вообще. Не хочу знать того, чего не было в моей жизни. Не хочу вспоминать лица, которых я никогда не знала, не хочу испытывать чувства, которые я не могу понять… 

Но я запомнила твои глаза. Синева без дна, в которую я погружаюсь, когда засыпаю. Синие волны, прокатывающиеся холодом тревоги от позвоночника к затылку, когда я просыпаюсь. А потом весь день пытаюсь собрать разобранные фрагменты картины в одно целое. 
И знаешь… мне совсем не нравится то, что у меня выходит. В синем омуте твоих глаз, твоими глазами я каждый раз вижу одно и то же. Холодную пустошь остывшей планеты, затерянной где-то в глубине бескрайнего космоса. Одиночество такое же неизбывное, бесконечное, как тьма, из которой рождаются звёзды. И бремя вечности на плечах. Слишком невыносимое для человеческих плеч… Смерть – такая же бессмысленная, как и то, что было до неё. Неотвратимая, когда незримый враг сметает тебя, словно песчинку, не давая возможности сопротивляться. И ты гаснешь вместе со своей планетой, никем не замеченная, неоплаканная песчинка. 
Зачем? Зачем мне это знать… помнить?.. 

*** 
У девушки, которая стоит рядом, прижимая альбом к груди – нежная бледная кожа, словно у куклы из дорогого фарфора. А щёки тронуты румянцем смущения. Наверняка она очень робкая и долго собиралась с духом, чтобы подойти ко мне. И повод для знакомства долго придумывала. И повод-то смешной. Для чего меня рисовать? Что во мне рисовать?.. 
Но она поднимает глаза, и… 
— Извини, но не хочу. 
Я надеюсь, что хотя бы со стороны мой уход не казался бегством. Потому что себя мне всё равно не обмануть. Не обмануть на беговой дорожке. Не обмануть, играя с ветром наперегонки. Судьбу вообще обмануть невозможно. Но я хотя бы попыталась… 
У художницы были синие глаза. Тот самый омут, который я так хорошо запомнила из своих снов. Единственная чёткая деталь в череде бессвязных картинок. Синие глаза, которые – я это точно знаю, я никогда раньше не видела. Ни в той жизни, ни в этой. 

*** 
«Давным-давно, и даже больше, чем несколько жизней назад, в бескрайнем космосе была планета-песчинка, бесплодная холодная пустошь. На планете жила принцесса, которой было очень одиноко, но повинуясь своему долгу, она не могла покинуть это место. Самое бесценное, что у неё было – образ человека в зеркале. Такого же человека, как она сама, на такой же планете, затерянной где-то в космической мгле. И как бы принцессе не было тяжело, грустно и больно, она смотрела в зеркало, в глаза человека, в которых застыла такая же неизбывная, бесконечная тоска, как у неё самой, и ей становилось чуточку легче. Словно тонкая незримая нить протянулась между двумя пустынными мирами и спасала от безумия. 
— Не грусти, ты не одна, ведь я думаю о тебе, я всё время думаю о тебе… — шептала принцесса, прижимаясь губами к прохладному стеклу. Она знала, что человек по ту сторону зеркала не знает её, не видит её, но надеялась, что бремя вечности – слишком невыносимое для одних человеческих плеч, они разделили пополам, и тем плечам, что так далеко от неё – будет немного легче. 
И погибая от рук незримого врага, который смёл её, словно песчинку, не оставив шансов для борьбы, неоплаканная и никем не замеченная, принцесса мечтала о Земле, о её голубых небесах, о море и ветре, нагоняющем волны на золотой песок… И о том, что на Земле она встретит того человека в зеркале. 
Я всегда знала, что обязательно найду тебя, Харука. Узнаю твоё лицо из тысячи сотен других лиц. Ведь твоё лицо, твои глаза, наполненные грустью, копившейся многие годы, было единственным лицом, что я видела в своей далёкой прошлой жизни, было последним, что я видела, прежде чем умереть. 
Я сделаю множество шагов к тебе навстречу. И однажды лёд в твоих глазах растает. И тогда я возьму тебя за руку и скажу: 
— Не грусти, ты никогда не была одна. Я думала о тебе, я всегда думала о тебе…» 

Конец