Ярга глядела, как солнце медленно опускается за острые хребты Драконьего перевала. Длинные тени путались в густой траве, уже начинающей желтеть - дело к осени. Ветер колыхал тонкие нити паутинок, прятался в листве, трепал непокорные прядки серых волос девушки, неотрывно наблюдавшей за засыпающим солнцем. Вот золотой край коснулся черного резкого изгиба гор... Небо наливалось густой синевой, и Ярга знала, что за ее спиной, над лесом, уже зажглась Ильвэ - самая яркая звезда на небосклоне, всегда восходящая первой. Скоро сумрак окутает землю, и придется возвращаться по темноте в лесную чащу. Да только Ярге было все равно. Который вечер она провожала солнце и неустанно глядела туда, куда на изломе осени ушла Хэллэ.

Мудрая Хэллэ-Ворона, дочь шамана, ушла, уводя за собой беду, пообещав вернуться. Селяне уже давно позабыли о ней, да Ярга все ждала, когда на горизонте появится тонкий, до боли знакомый силуэт. Ведь Хэллэ пообещала.

***

Неприметная девчонка со взъерошенной, нечесаной копной густых серых волос и глазами цвета осеннего неба, притаилась в зарослях бересклета и завороженно наблюдала за дочерью шамана. Хэллэ-Ворона сидела у кромки воды и тихо пела на неведомом языке, перебирая в руках маленькие камешки с высеченными рунами. Ярга затаила дыхание - ведьма смолкла и несколько долгих мгновений глядела куда-то вдаль, не мигая и не шевелясь. Казалось, и теплый, ласковый ветер стих, и весь мир замер. Но вот Хэллэ резко вздохнула, усмехнулась чему-то и спрятала руны в льняной мешочек. Тонкие белые пальцы уверенно стянули ленту, затягивая ткань плотнее. Хэллэ поднялась с земли и побрела вглубь леса, в сторону отцовской хижины, и вскоре ее тихая песнь растворилась в веселом гомоне птиц и шорохе листвы. Ярга выбралась из своего укрытия и подошла к берегу пруда, где совсем недавно сидела Хэллэ-Ворона. Песок хранил отпечатки ее босых ног. Девчонка покрутилась у воды еще немного, а затем поспешила домой, в деревню, где уже наверняка заждалась мать - вновь будет ворчать. Да только ничего не может Ярга с собой поделать и каждый день сбегает в лес, где бродит Хэллэ-Ворона...

Глубокой ночью, когда младшие братья видели уже десятый сон, Ярга выбралась из-под тонкого одеяла и вышла во двор. Серп луны разрезал черный шелк небес, и сотни звезд мерцали в темной вышине. "А ты, верно, и не спишь, ведьма". Ночью в лес идти боязно, и Ярга лишь глядела с тоской на кружево ветвей, в переплетениях которых прятались лунноглазые духи.

Следующим вечером Ярга вновь сбежала в лес. Мать Ярги, вдова Этге, хмурилась - опять не углядела непослушную девчонку. И что ей дома не сидится? Эх, был бы жив Йотгар... Он бы точно не позволил дочери самовольничать. А бедная Этге не могла справиться с четырьмя детьми - тут бы младших вырастить...

- Ну, вернись ты домой, я уж тебе устрою, - пробормотала Этге, да Ярга услышать ее не могла.

Ветер развевал смоляные волосы Хэллэ-вороны, непокорными волнами лежащие на белых острых плечах. Яргу, вновь спрятавшуюся в высоком кустарнике, била крупная дрожь: ведьма, нагая по пояс, складывала хворост для костра, и девчонка не могла отвести взгляда от хрупкого неземного тела. Хэллэ вовсе не походила на крепких селянских девок с их пышными формами и неуклюжими движениями - дочь шамана была худая, вся острая, но удивительно грациозная. В каждом ее жесте была непередаваемая, дикая красота. Никогда еще Ярга не видела женщины прекраснее.

Сумерки сгущались, но девчонка все не уходила. Хэллэ стояла перед аккуратным шалашиком из сухих ветвей и не двигалась. Темные глаза ее были закрыты. Вдруг бледная нить дыма поднялась в воздух, а в следующий миг хворост вспыхнул, весело затрещал в золотых языках пламени. Ярга чуть не вскрикнула - вот оно, колдовство! А Хэллэ-Ворона подняла тонкие руки, откинула голову назад, выгнула спину... Звякнули каменья и птичьи крохотные косточки на браслетах ведьмы, взметнулись вверх черные волосы, подхваченные колдовским ветром, белое тело засияло бронзой в свете костра. Хэллэ танцевала, вскидывая руки, растворяясь в неведомой смертным мелодии, а Ярга не отводила зачарованного взгляда от нее. Тени сгущались вокруг Хэллэ-Вороны, хоть костер и не думал гаснуть. Ярге хотелось сбежать - да еще больше хотелось остаться. В шорохе диких трав, в песнях листвы, в треске огня ей чудился шепот нездешних голосов. Духи. Они говорили с ведьмой, они глядели на ее танец, и их прозрачные пальцы прикасались к буре ее волос. Хэллэ замерла; костер выпустил в небо сноп рыжих искр - и вмиг погас. Ведьма тяжело дышала, закрыв глаза, а на тонких ее губах дрожала улыбка. Темнота окутывала ее, но Ярга видела каждый изгиб, каждую родинку на выступающих ребрах и упругом животе. Вдруг Хэллэ распахнула глаза и резко молвила:

- Хватит. Вылезай уж.

Ярга словно окаменела. Неужели Хэллэ-Ворона увидела ее? Неужели она себя чем-то выдала?

- Вылезай, кому говорю.

Дрожа, Ярга выбралась из густых зарослей бересклета и так и застыла, боясь даже глаза поднять на ведьму.

- Подойди ко мне.

Опустив голову так, что спутанные прядки скрыли ее лицо, Ярга медленно подошла к Хэллэ. Ведьма бесцеремонно протянула руку и, приподняв лицо девочки двумя пальцами, заставила Яргу смотреть ей прямо в глаза.

- Сколько еще будешь бегать сюда да подглядывать за мной?

Голос у Хэллэ был мелодичный, глубокий, а пальцы - холодны как лед. Острые черты лица, обрамленного растрепанными витками, казались Ярге выточенными из мрамора - как статуи в городском храме, где она бывала однажды. В темных колодцах глаз метались тени и тонули все блики. Ярга отвела взгляд, силясь хоть что-то ответить, но все слова куда-то мигом исчезли. Хэллэ резко усмехнулась:

- Что, язык проглотила?

- Н... н-нет, госпожа... - голос Ярги дрожал, как и она сама.

- Думала, я не знаю о тебе? Не чувствую твоего присутствия? Духи все видят, девочка - и все мне рассказывают.

Ярга не знала, что сказать. Провалиться бы сквозь землю сейчас, стать бы неприметной птичкой, перышком, травинкой - только бы не сгорать со стыда под насмешливым взглядом темных глаз. Ведьма тем временем продолжала:

- Сначала я думала, что ты просто бродишь в здешних дебрях - уж слишком быстро ты уходила, едва завидев меня. А когда ты начала подолгу глазеть на меня, мне стало интересно. Но хватит уж. Я думала, сбежишь, когда ворожить начну. Селяне говорят, что колдовство увидеть - к беде, знаешь ведь? Да ты не сбежала. Чего тебе надобно от меня? Что ты ищешь?

Как сказать ей, что покоя Ярге нет с тех самых пор, как она увидала ведьму на деревенской площади, где та говорила со старейшиной? О Хэллэ-Вороне говорили, что она нелюдима, страшна и дика, все боялись и лишний раз взглянуть на нее, и слово ей молвить - а Ярга смотрела, притаившись у плетня, и насмотреться на нее не могла. Молодая совсем, и двадцати лет нет, красивая, нездешняя... Когда Хэллэ ушла в лес, Ярга маялась, маялась, да на следующий день не вытерпела - пошла следом. Много недель она искала дом покойного шамана, где теперь хозяйничала его дочь. Долго пришлось девочке высматривать, по каким тропам бродит Хэллэ... Но что ей ответить сейчас, что? Что для Ярги ныне нет большего счастья, чем любоваться лесной ведьмой? Да как объяснишь ей это? Ярга и сама не понимала, что с ней происходит.

В голове мелькнула мысль. Запинаясь, Ярга тихо молвила:

- Госпожа Хэллэ... Научи меня ворожить. Я как ты хочу... С духами говорить, ветра слышать... За тем и... за тем и хожу. Научи меня...

Хэллэ-Ворона задумчиво глядела на девчонку. Та наконец осмелилась посмотреть на ведьму, но тут же отвела взгляд. Длинные волосы Хэллэ колыхнул ветер.

- Этому не учатся, дитя. Это либо есть внутри, либо нет.

Ярга закусила губу. Ведьма, немного помолчав, добавила:

- Впрочем, я могу научить тебя, как сварить зелье целебное, как яд от лекарства отличить, как с помощью природы раны скорее затянуть. Этому каждый может научиться.

Сердце Ярги забилось чаще от радости. Она неловко переступила с ноги на ногу, пробормотав:

- Спасибо... спасибо, госпожа Хэллэ. Можно я завтра приду тогда?

- Можно, можно, - ведьма усмехнулась, - А сейчас возвращайся домой. Ночью в лесу тебе не место.

Ярга еще раз сбивчиво поблагодарила ее и стрелой помчалась в сторону деревни. Внутри все пело, дрожало, плясало искрами на ветру...

Дома разгневанная Этге отчитала дочь и пригрозила ей, что больше никогда Ярга не пойдет в лес. Но на следующий день сероглазая девочка пришла к старому пруду в тенистой роще, где ее ждала ведьма.

***

- Ярга, под ноги гляди!

Девушка вовремя замерла, и черный хвост гадюки юркнул в траве, скрывшись из виду. Хэллэ покачала головой:

- Дитя, так ведь недолго и в яму охотничью угодить, и зверю какому добычей стать... О чем ты вообще думала?

"О том, холодны ли твои губы так же, как и твои руки". Ярга прикусила язык и смолчала. Хэллэ-Ворона вздохнула, и девушки продолжили путь к хижине шамана. Травы, собранные на дальнем болоте, Ярга несла в руках, запоминая каждый листик и каждое название. Новое лето выдалось дождливым, потому леса изобиловали растениями, из которых Хэллэ варила зелья - и к которым приучала девушку. Ярга оказалась способной ученицей, и скоро мать перестала ругать ее за постоянные вылазки в лес: уж прошел год с тех пор, как Хэллэ-Ворона взяла ее под свое крыло, и ныне Ярга могла легко сварить из своих запасов целебное зелье или любое необходимое селянам варево. Жители деревни приходили к девочке, как к лекарю, и Этге радовалась - ее дочь все уважали. За год она из взбалмошного подростка превратилась в юную девушку - по-прежнему порой неуклюжую и нелепую, однако местные мальчишки начали заглядываться на нее. Глядишь, и скоро посватается кто, надеялась Этге. Шестнадцать лет все-таки Ярге, пора бы и жениха искать.

Да только мысли Ярги были не о женихах, а лишь об одной Хэллэ. Ночами ведьма являлась к ней во снах, и наутро девушка долго не могла прийти в себя после туманных, сладостных видений. Вот и сейчас, шагая по едва заметной тропке, Ярга замечталась. Хэллэ что-то говорила, но ее ученица сумела выхватить лишь "Будет дождь". Да, пожалуй. Воздух был тяжелым, влажным.

Хижина шамана пряталась среди раскидистых старых деревьев и была почти незаметна в тени. Ярге нравилось возвращаться сюда - здесь всегда пахло домом. Дикими сухими травами,мхом, осенью... Здесь жил запах Хэллэ-Вороны. Ее ведьмы.

Хэллэ разожгла огонь в очаге, вылила в котел воду из бадьи и принялась растолковывать Ярге, что и как делать. Девушка прилежно выполняла все указания, и вскоре в котле кипел сонный отвар.

- ...А если всю чашку выпить, то уже никогда не проснешься. От бессонницы хватит и десяти капель, а для ребенка - пяти, - рассказывала Хэллэ, когда послышался первый раскат грома.

Хэллэ-Ворона выглянула в окно. Вечерние сумерки сгустились еще больше, и скоро первые тяжелые капли дождя зашелестели, касаясь листвы, забарабанили по крыше. Ярга, сидящая на лавке у стола, подняла голову:

- Да уж, одежку выжимать придется, пока домой приду...

Ведьма фыркнула:

- Через лес ночью, да по такому ливню? Здесь останешься.

Ярга вновь ощутила, как сердце рухнуло куда-то вниз и заколотилось еще сильнее. Ночевать в доме Хэллэ? Ведьма, казалось, не заметила, как затрясло девушку, и присела рядом с ней. Тишину нарушал лишь шорох дождя да редкие раскаты грома. В хижине царил сумрак, и тлеющие угли казались редкими драгоценными каменьями. Ярга сидела, ощущая на себе внимательный взгляд темных глаз, и боялась шевельнуться. Хэллэ насмешливо спросила:

- Что ж ты так шумно дышишь, дитя? Грозы боишься?

"Тебя боюсь. Боюсь - и больше всего на свете хочу".

- Нет, - сдавленно пробормотала Ярга, - И я не дитя, Хэллэ. Не зови меня так. Ты-то сама немногим старше.

Ей казалось,что взгляд Хэллэ стал еще внимательнее.

- И верно, - вдруг тихо промолвила ведьма, - Не дитя.

Ярга впилась ногтями в собственную ладонь - голос ведьмы эхом отзывался в ней, затягивая дурманом разум, а от ее запаха голова шла кругом.

- Посмотри на меня, Ярга.

В густом полумраке комнаты Ярга видела Хэллэ так четко, словно вокруг ведьмы разливалось бледное лунное сияние. Девушка глядела на Хэллэ-Ворону, глубже впечатывая ее образ в себя. Буря черных волос, тяжелых, мягких, пахнущих так невыносимо чудесно. Бездонные темные колодцы глаз под пологом густых ресниц. Острый, прямой нос. Узкие, бледноватые губы, слишком резко очерченные. Никто бы не назвал Хэллэ красавицей, но для Ярги она была самой прекрасной.

Нить, натянутая в душе девушки, лопнула. Так стрела срывается с тетивы. Так падают капли дождя на усталую землю. Одно движение - и Ярга прижалась губами к устам Хэллэ. Дрожащие пальцы впились в тонкие запястья ведьмы - цепко, сильно, но на удивление бережно. Ярга не знала, что делает, не думала о том, что будет дальше. Слишком уж давно она сдерживала себя.

Девушка отстранилась, низко опустив голову. Дождь шумел за окном - или это кровь так шумит в висках? Губы Хэллэ оказались нежными и теплыми, и Ярга понимала, что уже никогда ей, пропащей, не забыть это прикосновение.

Холодная тонкая ладонь коснулась ее щеки, нежно погладив обветренную кожу. Ярга вскинула голову, изумленно глядя на Хэллэ. Ведьма была так близко, что у девушки вновь начинала кружиться голова. Хэллэ запустила пальцы в густые волосы Ярги и притянула ее к себе, целуя искусанные, пересохшие губы - долго, сладко, ласково. Нет, не бывает так, не бывает, чтоб внутри все так горело, чтоб все мысли мигом пропали куда-то, и только она одна осталась - ее ведьма... Ярга прижалась к ней, обвивая тонкое тело руками, гладя ладонями изгибы ее спины. Хэллэ задрожала, когда губы Ярги коснулись ямочки меж выступающих ключиц. Шелест дождя не мог заглушить сбившегося дыхания девушек. Хэллэ осторожно опустила Яргу на широкую лавку, медленно расшнуровывая ее рубаху и целуя обнажившиеся плечи - а Ярга вдыхала запах ее волос, исступленно хватала губами воздух и ощущала каждое, самое легкое касание своей ведьмы. В комнате разливалась темнота, пахнущая дикими травами.

***

Моровое поветрие шло с востока, не щадя на своем пути ни поселки, ни города. В Кэлете, деревеньке близ Драконьего перевала, со страхом ждали, когда на ком-нибудь появятся серые метки мора. Смерть была неизбежна: холодные осенние ветра приближали беду к Кэлету.

В доме совещаний было и негде яблоку упасть - все жители деревни собрались здесь, даже малые дети и старики. Старейшина, хмурый и встревоженный, мерил шагами помост. Ярга сидела подле матери и братьев, отстраненно наблюдая за главой Кэлета. Судьбу не обманешь, не уйдешь никак...

- Может, переместимся деревней всей? - подал голос кузнец Освир, - Залесье вон мор не тронул... Перекочуем, пока не поздно, там и отстроимся...

Старейшина помолчал, а затем покачал головой:

- А коли мор уже пришел, и не сегодня-завтра вспыхнет?..

Заголосила старуха Далла, ее стенания подхватило еще несколько женщин. Вдруг двери дома совещаний распахнулись. Ярга инстинктивно обернулась да так и замерла: на пороге стояла Хэллэ-Ворона.

- Я отведу мор от деревни, - звучный голос эхом отразился от стен.

Ярга побелела, прикусив губу до крови. Ведьма моя, милая моя ведьма, тебе ли тягаться с судьбой... Словно услышав ее мысли, старейшина горестно покачал головой:

- Хэллэ, да разве хватит сил твоих? - но ведьма будто и не слышала.

- Я отведу мор в сторону гор. До самой весны чтоб никто тем путем не ходил, да к перевалам носа не совал. Если ослушаетесь - беды не миновать. Весной уж можно будет, до той поры - не лезьте.

- Да как же так, Хэллэ? - шепнула Этге, - Неужто сможешь ты уберечь нас, или только успокаиваешь?

Хэллэ-Ворона взглянула на нее, и в темных глазах ее было что-то такое, от чего внутри у Ярги все похолодело.

- Смогу.

Хэллэ ушла. В молчании люди расходились по домам, но в сердцах их затеплилась слабым огоньком надежда. Ярга, едва преступив порог дома совещаний, помчалась по той единственной тропе, по которой могла пойти ведьма - в сторону гор.

Она нагнала Хэллэ на равнинах, когда солнце уже садилось. Ведьма резко обернулась, услышав ее крик, и ветер рвал и трепал ее волосы. За ее спиной виднелся Драконий перевал, темной грядой нависающий над осенними холмами - перевал, куда она пообещала увести беду. Ярга, хрипло дышащая, взмокшая, схватила ведьму за плечи:

- Хэллэ, Хэллэ, возьми меня с собой! Я не отпущу тебя, слышишь?! Не отпущу... - непрошеные слезы застилали глаза, а голос так предательски срывался.

В глазах Хэллэ разливалась океаном тоска - и что-то иное, что Ярга и назвать бы не смогла, но что понимала и без слов. Ведьма стерла с щеки Ярги слезинку:

- Нет. Это не твой путь. Если пойдешь - загубишь и себя, и меня, и всю свою деревню.

Ярга беззвучно всхлипывала, ненавидя весь мир и собственное бессилие. Что она может изменить, слабая девчонка? Это в руках ее ведьмы есть силы - да и то... Хватит ли тех сил? Хэллэ-ворона смотрела ей в глаза несколько мгновений, а затем, притянув к себе, прижалась к ней губами, прощаясь, говоря этим поцелуем все, чего не сказала раньше. Отстранившись, она, пронзительно глядя в глаза Ярги, молвила:

- До весны, Ярга. До самой весны забудь эту дорогу. Меня - помни.

Она сделала шаг назад - словно через силу, отрываясь от девушки с серыми волосами и серыми глазами, сжав побелевшие губы. Ярга собрала все силы, какие смогла в себе найти, чтоб не пойти следом, и чтоб прошептать последний вопрос:

- Ты вернешься?

Хэллэ не знала. Знала лишь, что если ответит "нет", Яргу не остановит ничто, и ее девочка пойдет за ней.

Ответ прошелестел, смешиваясь с шорохом седой, пожелтевшей травы.

- Вернусь.

Хэллэ шла в закат, а Ярга глядела ей вслед и видела все, что было. Насмешливый взгляд ведьмы, перед которой стояла испуганная, окаменевшая девчонка. Нежные, тонкие руки с крохотным клинком, аккуратно срезающие тонкий стебелек. Пляшущая тень у костра - дикая, свободная, прекрасная. Губы, распахнутые в крике наслаждения, переплетение двух разгоряченных тел, влажный блеск ее глаз... Хэллэ уходила, а Ярга молила всех богов, чтоб они сберегли ее ведьму.

- Кровь - к воде, кости - к земле, пепел - к огню...

Пусть будет так, как я велю.

Слова сорвались с губ сами, и ветер донес их тихую вязь до ведьмы. Хэллэ-Ворона не оглянулась - но поклялась вернуться. Как бы сложно это не было.

***

Мор обошел деревню стороной, не коснувшись ее. Селяне, памятуя завет Хэллэ, до весны не ходили по единственной тропе к перевалу, а после - позабыли и ведьму, и то, что она сделала ради их жизни.

Лишь только Ярга, перебравшаяся в лесную хижину, каждый вечер выходила на равнины, встречать закат и ждать свою Хэллэ. Она обещала вернуться.

И Ярга знала - ее ведьма придет.

Скоро ведь излом осени.

Конец