В покоях Морганы тихо скрипит дверь; Гвен осторожно заглядывает внутрь, и, увидев, что госпожа еще не ложилась, проскальзывает в комнату. Подопечная Утера Пендрагона сидит у зеркала и, задумчиво улыбаясь – почти как прежде – смотрит в глаза своему отражению. 

- Простите, миледи, что так задержалась; я помогала на кухне…

- Не оправдывайся, Гвен, – голос Морганы – ровный и безучастный, как будто неживой.

Гвен вздрагивает от его звука, но тут же начинает расправлять складки платья – нельзя, чтобы принцесса заметила ее состояние.

- Нет, действительно. Неужели я не прощу моей любимой служанке небольшую задержку? 

Улыбается. Холодно, надменно, повелительно – истинная знатная леди, сама королевская кровь во плоти. Гвен порой удивляется – разве Моргана – не королева? Разве Моргана – дочь рыцаря, пусть и приближенного ко двору, но все же не являющегося родственником правителей?..

…Улыбка – страшная. Совсем не та, что была до похищения ведьмой – теплая, добрая, благодарная. Гвен отводит глаза в сторону и снова повторяет:

- Простите, миледи. 

Моргана перестает улыбаться; поднимается и подходит почти вплотную к девушке. Гвен каменеет; смотрит в пол и боится – шевельнуться, вздохнуть, всхлипнуть. Боится такой Морганы.

- Что не так, Гвен?

Служанка поднимает глаза – во взгляде читается печаль, смятение и… укор?..

- Миледи, вы… с вами все в порядке?

Моргана пару секунд молча и пытливо смотрит в глаза своему верному другу, который никогда не предавал ее; смотрит, пытаясь понять истинную природу этого вопроса. А потом опять пугающе улыбается:

- Да. 

И подносит руку к лицу девушки, невесомо касается щеки. Та вздрагивает и закрывает глаза, но не отодвигается.

- Все хорошо.

Гвен тихо, неслышно шепчет:

- Неправда… – и сама подается навстречу; целует – губы дрожат, язык касается чужого языка как будто в последний раз; руки обхватывают плечи госпожи, судорожно скользят вниз по спине, трясутся…

- Неправда, – повторяет Гвен чуть громче, отстраняясь и становясь на колени перед Морганой, тем не менее не размыкая кольца рук. В ее голосе явственно звучат слезы. 

В сердце Морганы что-то звучно лопается – какой-то маленький пузырек; в голове взрывается целый рой мыслей, откуда служанка могла узнать о Моргаузе и их связи. Ее ладонь мелко дрожит, когда она гладит Гвен по голове:

- Все хорошо, Гвен.

Голос на секунду становится прежним – мягким, добрым, любящим. Гвен прижимается лицом к коленям госпожи сильнее; ее плечи трясутся от беззвучных рыданий.

- Не плачь.

Тон снова становится повелительным. Гвен уже не надеется, что настоящую Моргану можно вернуть.

Но ей до самого конца не хочется верить, что та, кем стала ее госпожа теперь, и есть настоящая.

Конец