Я хочу поскорее отсюда уйти. 
Ты забудешь меня, как только выключишь свет, 
Похоронишь в сиреневых мыслях покой, 
И вернешься в постель своих новых побед. 
(С. Сурганова «Я хочу поскорее отсюда уйти») 

  Если верить всем сердцем в свою мечту – она и правда сбудется?.. 
Дзюри подняла глаза к потолку и прищурилась: дождь только что прекратился и капли влаги на стеклянном куполе оранжереи сияли в ярких лучах утреннего солнца. 
Она обвела взглядом бесчисленное количество роз вокруг и почувствовала жалость: роскошные, всех цветов и оттенков, тщательно оберегаемые – они никогда не покинут пределы своего убежища – не почувствуют на своих лепестках дуновение ветерка, и ни разу настоящий дождь не прольётся на них. 
Дзюри протянула руку к пышному кусту, и чуть помедлив, сорвала оранжевый бутон на длинном стебле. 
Затем, ещё раз окинув взглядом розовое великолепие, усмехнулась, и вышла из оранжереи. 

Постепенно, в тихих и ухоженных аллеях академии Оотори стали появляться первые ученики, спешащие к учебным корпусам. Парами, или поодиночке, зевающие, или о чём-то переговаривающиеся между собой. Кто-то на ходу умудрялся дописывать домашнее задание. Кто-то – торопливо доедал свой завтрак. 
Дзюри улыбалась, глядя на них. Она никуда не спешила. Всё больше увеличивающийся поток студентов как будто отделял её от величественных башен академии, и мысль об этом доставила удовольствие. 
— Дзюри-сан? – она обернулась на удивлённый голос, не почувствовав привычное замирание в груди. 
— Доброе утро, Сиори. 
— Ты… — Сиори не договорила, изумлённо глядя на её одежду – китель дуэлянта заменил элегантный светлый костюм. 
— Я ухожу. – Дзюри улыбнулась. 
— Но…. 
— Это для тебя. – Дзюри протянула розу. – Если ты поставишь её в воду, то бутон обязательно распустится. 
Сиори, чуть помедлив, протянула руку к цветку, и замерла, когда её пальцы соприкоснулись с пальцами Дзюри. 
— Сиори, ты идёшь? Урок скоро начнётся! О, Арисугава — сама! – рядом остановилась какая-то девушка, с любопытством глядя на обеих. 
— Прощай, Сиори, – она чуть кивнула, разрывая прикосновение. 
— Дзюри-сан….Дзюри…. – но Дзюри уже повернулась к ней спиной и зашагала прочь. 
— И что хотела от тебя Арисугава — сама? Сиори – ты такая классная! Обычно капитан клуба фехтования ни к кому так просто не подходит! – подружка с нетерпением заглядывала ей в глаза, ожидая ответа. 
Сиори не глядя на неё, молча двинулась к учебным корпусам. 

Может быть, и сбудется…Но станет ли она тем, о чём мечталось? Возможно, моя мечта причиняла боль и тебе, Сиори. Возможно…Всё, что я хочу пожелать для тебя – будь счастлива. 
Дзюри вышла за фигурно-литые ворота академии, и подумала о том, что не ощущает сожаления или грусти. Как цыплёнок не станет тосковать по яйцу, из которого он вылупился наружу, так и для неё великолепие академии Оотори казалось теперь не более чем скорлупой, за пределами которой находится совсем другой мир. 
Дзюри вздохнула свежий утренний воздух, в котором не чувствовалась привычная примесь аромата роз и зашагала по просыпающейся улице. 

Конец