Ты не видишь, как на дно

идет мое: "Нет, не покинет"...

(С. Сурганова «Пороховая»)

 

 

 - Они хотят казаться лучше. Даже верят в это. И каждый считает себя избранным. Но правда в том, что на Арену их привело одно – стремление осуществить свои собственные желания. Мечты – которые никогда не сбудутся в их скучном обыденном мире - держат их здесь. И чем сильнее они одержимы своим желанием – тем яростнее сражаются на дуэлях. Так чем же она отличается от них?..

Акио замолчал, откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза.

Несмотря на то, что брат обращался к ней, Химэмия молчала. Она уже уложила волосы и теперь оправляла свою школьную форму.

Он наблюдал за ней, расслабившись, не шевелясь, и только лёгкое покалывание раздражения, а может, смутное ощущение едва заметных, почти неуловимых перемен в её манере – даже одеваться – нарушало его привычное состояние холодного покоя.

   - Я думаю, что Утэна-сама ещё не совсем готова для этого, – тихо ответила Химэмия.

Она закончила приводить себя в порядок и теперь повернулась к брату, готовая уйти.

   - Спокойной ночи, дорогой брат, – Анфи бесшумно вышла из комнаты.

Он нахмурился, обозначив для себя ещё одну новую черту в поведении сестры.

Теперь, когда она приходила к нему – в её движениях была скрытая поспешность. Как будто она торопилась покинуть его комнату и вернуться к Ней.

Акио хмыкнул, изогнув губы в недоброй улыбке.

 

***

   - Знаешь, иногда мне снятся сны…

   - Сны? О чём они?

   - Как только просыпаюсь, картинка сразу же обрывается. Остаётся только ощущение, что там, во сне, было что-то очень важное. И так тяжело становится в груди… А какие сны видишь ты?

Химэмия улыбнулась, поглаживая посапывающего Чу-Чу по макушке:

   - Наверное, никаких. Или они совершенно не важны, раз я их не помню. Но говорят, что во сне память становится свободной.

Утэна с интересом подвинулась ближе:

   - То есть, ты хочешь сказать, что во сне я вспоминаю то, о чём давно забыла?

Химэмия пожала плечами:

   - Я не знаю, ведь это ваши сны, Утэна-сама.

 

 

«Однажды я вернусь и спасу тебя! Я вырасту и стану твоим принцем! Только ты меня дождись!» 

 

Химэмия проснулась, вернувшись из своего зыбкого сна в комнату залитую холодным лунным светом.

   - Чу? – глазки-бусинки обеспокоенно глядели на неё.

   - Всё хорошо, Чу-Чу. Это был только сон, всего лишь сон… - она обняла тёплое тельце и повернула голову к крепко спящей Утэне. 

   «Мои сны – вязкие и липкие, как раскисшая грязь. Мои сны пахнут как груда гниющих цветов. Мне снится бесконечная песня клинков, которые пьют мою кровь. И моя плоть, застывшая во времени. Мне снится забытая память всех дуэлянтов. Их тайные стыдные мечты питают мой розовый сад. И Принц, запечатанный глубоко в моей душе… Но мне снишься и ты. Я бережно храню наше общее воспоминание, наши истинные лица. Потому что ты – меня позабыла».

 

 

   - Порой я тебе завидую…

   - Правда? Чему же?

Химэмия не спеша поливала розовые кусты. Полуденное солнце вылило всё своё сияние на стеклянный купол оранжереи. Утэне казалось, что стёкла плавятся.

   - Когда я смотрю на тебя и Акио-сан… Хотела бы я, чтобы у меня был такой же заботливый брат. Вы так близки… А у меня никого нет.

   - Ах!

   - Что такое? – Утэна привстала с низенькой скамеечки.

Химэмия улыбнулась в её сторону:

   - Ничего, я случайно уколола палец о шипы. 

Утэна снова села, подтянув колени к подбородку и некоторое время молчала.

   - Ты знаешь… Иногда Акио-сан кажется мне таким… знакомым… Не могу выразить словами, – Утэна нахмурилась, проведя ладонью по лбу. Душно.

   - Кое-что я помню из своих снов.

   - Правда? - Химэмия, поправив очки, внимательно разглядывала розовый куст.

   - Да… Принц. Он обещает, что мы обязательно встретимся, и я… Но это уже не важно.

   - Почему?

   - Сегодня Акио–сан пригласил меня на свидание. В город, вечером…

   - Вот как… 

   - Честно говоря, я так волнуюсь… Когда он рядом, меня охватывает такое странное чувство… Наверное от того, что он старше меня. Рядом с ним я ощущаю себя ребёнком… Но… это приятно. 

   - Ах, как досадно!

   - Что такое?

   - Жучки. Маленькие вредители. Розу теперь не спасти. 

   - Да? А по-моему, она вполне неплохо выглядит, – Утэна встала рядом и с любопытством посмотрела на куст.

   - Это только кажется. Но я почти уверена, что эта белая роза погибнет.

   - Ну, тебе виднее, хотя и жаль её. И, Химэмия… - Утэна замялась, - не бери в голову всего, что я наговорила о твоём брате, просто я действительно волнуюсь.

Химэмия улыбнулась:

   - Тогда, пожалуй, нам пора, чтобы вы могли подготовиться к вечеру, Утэна-сама.

 

***

   - Ты – моя Венера, яркая звезда, затерянная в бескрайнем небе, которую я так долго искал. Сияй только для меня!..

   И Утэна падала, увлекаемая его взглядом, падала куда-то вниз, где только его руки могли дать ей опору, и это было радостью. Она не чувствовала страха, и её женственность трепетала в его объятиях. Мальчик-принц из её грёз уступил место мужчине, рядом с которым хотелось быть слабой.

   Но после пришёл стыд, горький, как полынь. Утэне казалось, что роза, которую она берегла в своём сердце, увяла, осыпав алыми лепестками белоснежную простыню.

 

 

   - Сожалеешь? – наверное, он был очень красив в эту минуту, в этой ночи, когда пролетающие вдоль дороги фонари на секунды вспыхивали искрами в его глазах, но Утэна не ответила и не взглянула на него.

   - О чём ты думаешь?

   - Я думаю о том, как Химэмия провела этот вечер. Наверное, ей было одиноко в пустом доме.

Акио бросил на Утэну быстрый взгляд:

   - Анфи сказала, что сегодня будет наблюдать за звёздами в моём планетарии.

   - Я и не знала, что её интересуют звёзды.

   - Я ведь уже как-то говорил тебе, что звёзды могут поведать множество тайн, если знать, как к ним подобраться, – Акио улыбнулся.

   Утэна взглянула навстречу тёмному небосводу, по которому расстилалось звёздное полотно. Огоньки в небе мерцали застывшим холодным светом. Они не сказали ей никаких тайн.

 

 

   - Это не поможет. Ты ведь знаешь…

Химэмия покачнулась, балансируя на самом краю и запрокинув голову к чернильным небесам, на которых тускло светились хрусталики далёких звёзд.

Отсюда, с высоты обзорной площадки Башни, мир Академии казался игрушечно-крошечным. Утопающие в зелени кукольные домики, внутри которых спали куколки. А ещё выше – парил сияющий Иллюзорный Замок…

   Иногда, в своих кошмарах Химэмия видела, как он падает вниз, и его острые башенные шпили вспарывают кукольные домики и куколок.

Но, конечно, такого никогда не случится на самом деле, но иногда… Иногда ей хотелось, чтобы этот сон стал реальностью.

   А пока он – прекрасный и недосягаемый парит высоко в небесах – действительно, это бесполезно.

Но тем проще сделать шаг.

   - Анфи! – Акио удерживает её на краю несколько секунд, а потом резко втаскивает обратно на площадку. Голые ступни обжигает холод камня, но Химэмия его почти не чувствует. В ушах стоит песня клинков, и она знает, что никто не заставит их замолчать.

Акио положил ладони на её плечи и тихо проговорил:

   - Когда ты чувствуешь боль, мне тоже больно. Когда ты грустишь – грущу и я. Потому что я единственный, кто действительно любит тебя, кто знает и понимает, кто ты на самом деле. Также как и ты знаешь и видишь меня настоящего. Теперь ты поняла?.. Она ничуть не лучше остальных. Не нужно её жалеть, не нужно жалеть никого их них!

Он прижал её к себе, и Анфи почувствовала, как бъётся его сердце – размеренно и гулко. 

   - Пусть она станет ещё одной розой в твоём саду. В саду нашего прекрасного совершенного мира. Где я - навеки твой принц, а ты – навеки моя принцесса роз.

***

 

   - Химэмия? 

Утэна нерешительно оглянулась вокруг – Арена дуэлей, к которой она успела почти привыкнуть, ночью выглядела совсем незнакомой и пугающе пустой. Но вот из-за облаков показалось мутное пятно луны, и бледный призрачный свет осветил знакомую фигуру у самого края. Алое платье невесты-розы в лунном свете казалось почти чёрным.

   - Химэмия... – Утэна нахмурилась. – Акио-сан сказал, что ты ждёшь меня здесь, что случилось? И почему ты так одета?..

   - Вы ведь никогда не были здесь ночью, Утэна-сама? – тихо спросила Химэмия.

   - Вообще бы никогда не была, - буркнула Утэна, сунув руки в карманы кителя и направляясь к ней. – Мне это место и эти нелепые дуэли ТАК надоели… Но зачем ты позвала меня сюда? И надела это платье?..

   - Арена – самая важная часть Академии. Самая первая её часть, - Химэмия обвела рукой вокруг себя. – Здесь всё начинается, заканчивается… и начинается снова. Под песню дуэльных клинков… Ночью Арена особенно прекрасна, в своей тишине, в своём покое… 

   - Странная ты, - Утэна присела на каменное ограждение, вытянув ноги. – Тебе-то в первую очередь всё это должно надоесть. А говоришь так, будто наоборот.

Помолчав, Химэмия проговорила:

   - Я люблю Академию… и люблю Арену. А вы, Утэна-сама?..

   - Что – я? – Утэна пожала плечами.

Химэмия улыбнулась краешком губ и, наклонившись, тихо проговорила:

   - Вы ведь тоже… любите...

Утэна вздрогнула, вспыхнув под её взглядом:

   - Ты о чём?.. Я… - она попыталась встать, но Химэмия удержала её, положив ладони на плечи.

   - Всё в порядке, Утэна-сама… Вам не нужно стыдиться…

   - Химэмия! – Утэна пыталась понять – что скрывается в зелёных глазах, которые казались сейчас такими холодными.

   - Мой брат просил передать вам кое-что… - Химэмия улыбнулась, склоняясь к её лицу. – Он хочет, чтобы вы остались здесь навсегда…

   - Химэ!.. – руки невесты-розы, такие хрупкие, как изящные стебли цветов, удерживали её легко, почти не напрягаясь, а может быть, это сама Утэна ослабела, когда губы Анфи прижались к её рту. 

   Химэмия отступила, без усилий выдернув клинок из её груди, и Утэна, подняв на неё удивлённо-растерянный взгляд, медленно сползла на землю, хватая ртом воздух. И почему-то вспомнила, как Анфи колола лёд. Раз за разом вонзая узкое, как игла лезвие. Привычно, почти не глядя. И лёд разлетался алыми брызгами под её руками.

   - Не бойтесь, - Химэмия опустилась на землю рядом с ней, - это почти не больно. Почти не больно…

   Небо опрокинулось в широко распахнутых глазах Утэны. И ярче всех звёзд сиял Иллюзорный замок. И песня клинков зазвучала с новой силой, вызывая в памяти Арены тени всех дуэлянтов, которые когда-либо сражались на ней за обладание правом осуществить свою мечту.

Химэмия знала, что пока звучит эта песня, мир Оотори – вечен…

 

Конец