Цикл ∎∎∎∎∎
13 декабря 2023 г. в 02:00
Первый день рождения на борту «Пенроуза» Ариана проводит в одиночестве.
Судовая реплика спит в своей ужасающе пустой каюте. Или делает обход, или занимается чем-то еще. Ариане не интересно. Они видятся раз в несколько циклов, и до следующего раза, надеется Ариана, остается еще цикла два.
Ариана просто хочет, чтобы ее оставили в покое. Реплика – непривычная, знакомая только по информационным брошюрам – это желание уважает, и Ариана благодарная ей за это.
Часы бодрствования она тратит на попытки сделать стерильность корабля чуть более обжитой: собирает мольберт и раскладывает кисти, сортирует музыкальные пластинки. Кладет к постели любимую книгу. Выносит в кают-компанию цветочный горшок.
И только к отбою замечает, какая сегодня дата.
Несколько сотен циклов спустя Ариана лежит, откинув голову Эльстр на колени. По экрану телевизора мечутся тени и всполохи света, но звук выключен. В уютном полумраке каюты гештальта они сидят в подушках и сбитом одеяле, как в гнезде, и Ариана объясняет ей, какие бывают праздники.
– Значимые события, – говорит Ариана. Вспоминает торжественные и угнетающие марши в честь дня рождения Великой Революционерки и ее дочери, и грохот национального гимна, от которого болит голова и вибрирует в груди. – Или просто случайные традиции. Как Мондфест. Погоди, в твое время был Мондфест?
– Не уверена, – отвечает Эльстр. Ее пальцы – в волосах Арианы, перебирают прядь за прядью, ласково, размеренно. – Наверное, нет.
– Жаль, – отвечает Ариана, борясь с желанием закрыть глаза – уснет, и вечер окажется потрачен зря. – Один из немногих хороших дней на Ротфронте. Особенно если не метет, и можно разглядеть Красное Око…
– А еще? – спрашивает Эльстр.
Ариана делает паузу. Задумчиво прикладывает палец к губам.
– Кроме годовщины Революции?
Эльстр мягко улыбается в ответ.
– Да. Кроме нее.
– Тогда – день рождения.
Эльстр гладит ее за ухом, и Арине хочется потереться о ее руку, как кошке из старых маминых книг.
– По-моему, очень забавный повод. Интересно, празднуют ли реплики день выпуска? Или вроде того.
Эльстр над ее головой легко пожимает плечами. Ариана вспоминает, что на корабле нет больше никого, кроме них двоих. И никогда не было.
– Точно. Извини.
Пальцы Эльстр у нее на лбу – прохладные, и это успокаивает. Ариана накрывает ее ладонь своей. И все-таки закрывает глаза.
– И когда же, – спрашивает невидимая Эльстр, – твой день рождения?
– Восемнадцать-эс шесть-пи эй, – на автомате говорит Ариана. И поправляется, видя молчаливое замешательство Эльстр: – Или двенадцать-двенадцать по винетианскому календарю.
И смеется, скрывая неловкость.
– Думаешь, получится сделать праздничный торт из наших пайков?
Никакой торт они, конечно, не делают.
Рука Эльстр у Арианы на талии сильная и крепкая, а во второй она держит ее ладонь так нежно, что Ариана едва-едва сжимает чужие пальцы между своими в ответ. Они вальсируют: мебель сдвинута к стенам, и вся каюта в их распоряжении.
Игла проигрывателя потрескивает в канавке пластинки. Пульс стучит у Арианы в ушах.
Эльстр ведет, и это лучший на свете подарок. В ее объятиях Ариана чувствует себя почти невесомой. Мелодия тянется, тянется, и в ее торжественном звучании наконец появляется новый смысл.
Когда музыка стихает, Эльстр целует ее: в лоб, в кончик носа, в губы.
Когда они падают на кровать, и голова Эльстр опускается к ее груди, Ариана думает – ты мой подарок за все эти годы.
К полутора тысячам циклов на борту Ариана перестает считать, сколько ей лет. Даже не смотрит на графу возраста, когда Эльстр проводит ей плановый чекап.
Их особую, праздничную пластинку Ариана убирает подальше от остальных, чтобы доставать раз в год. Это единственный способ придать жизни хотя бы иллюзию новизны.
– Мы как будто законсервированные тут, – говорит Ариана, болтая ногами. Даже сидя на краю кушетки в медотсеке, она не дотягивается до пола. – Может быть, время теперь просто бежит по кругу. А мы и не заметили.
– Брось, – говорит Эльстр. – Мы же все еще получаем сообщения с базы.
Эльстр не понимает – потому что не меняется.
Крохотные морщинки в уголках глаз Арианы перестали разглаживаться, и волосы как будто истончились – сильнее, чем прежде. Стало чуть труднее подниматься по лестнице из грузового отсека.
Ариане не нравятся эти перемены.
– Давай в этот раз не будем праздновать.
Эльстр оборачивается на нее через плечо. На экране терминала перед ней – не до конца заполненная медкарта Арианы.
– Мой день рождения, – поясняет Ариана. – Я не хочу… Столько лет прошло. Давай не будем.
Эльстр молчит несколько секунд, прежде чем подойти.
Когда она берет ладони Арианы в свои, пальцы у нее теплые, как у настоящего человека.
– Это же день рождения. Мы празднуем то, что ты родилась, – когда Эльстр поглаживает большим пальцем тыльную сторону ее ладони, Ариана чувствует, как в груди остывает вспыхнувшей было протест. – Я рада, что это случилось. Я хочу радоваться этому еще.
Ариана наклоняется, чтобы уткнуться лбом ей в грудь.
На отметке в три тысячи циклов жизнь перестает быть подарком.
Ариана просыпается такой же уставшей, какой заснула.
Освещение каюты приглушено. Тихо, только слышно, как в соседнем отсеке, несмотря на многослойные стены, гудит реактор. Ариана точно помнит, что раньше – когда-то давно – он так не звучал.
Новый, ∎175 цикл – новые сюрпризы.
Подушка сбилась под щекой, и шея затекла от неудобной позы. Когда Ариана приподнимается, рядом слышится шорох – из-за края кровати показывается Эльстр. Значит, снова спала на полу. Рядом.
– Эй, – зовет она тихонько.
– Эй, – отвечает Ариана. Голос осипший со сна.
А совсем не потому, что ее тело…
Она протягивает руку, чтобы коснуться чужой щеки, и Эльстр накрывает ее ладонь своей.
– Рано. Поспи еще.
– Хорошо, – соглашается Ариана. Все болит, потому что затекло. Совсем не потому, что она медленно умирает. – Попробую.
Эльстр поворачивает голову. Утыкается лицом в ее ладонь. Ее дыхание – теплое, но сухое, не такое, как у человека.
– Тебе бы тоже отдохнуть.
Эльстр встает – Арина слышит, как поскрипывают ее механические суставы. Совсем не изящно взбирается на постель рядом. Койка узкая, и для двоих места маловато, но Ариана не жалуется. Это лучше, чем спать здесь одной.
Что угодно лучше, чем спать одной.
Эльстр большая и теплая. Такая же, как и всегда.
– Какой сегодня день? – спрашивает Ариана, прежде чем спрятаться в объятиях у нее на груди.
– Восемнадцать-эс шесть-пи эй, – отвечает Эльстр. Ариана чувствует ее руку на затылке, ее пальцы в своих волосах – привычное, знакомое касание. – Или двенадцать-двенадцать по винетианскому календарю.
На ∎22∎ цикл Ариана понимает, что ошибалась. Хуже, чем спать в одиночестве – не спать вообще.
Все болит.
В самые плохие дни Эльстр приходится носить ее на руках. В чуть менее плохие ей хватает сил, чтобы сжать в пальцах карандаш. Дневниковые записи и рисунки ненадолго отвлекают ее от боли.
Все болит. И все кажется нереальным. Ариана не знает, сколько циклов подряд она не может заснуть. Снотворного больше нет. Но оно все равно перестало действовать перед тем, как закончилось.
Если Ариана постарается, то может ощутить, что всего этого нет. Нет ревущего изношенного реактора через две стены, нет корабля. И бросившей их Нации тоже нет.
Умирать. Их бросили здесь умирать.
∎∎∎4 цикл не существует, потому что Ариана отказывается его воспринимать.
Эльстр тоже болеет. Ариана стирает капли оксиданта у нее с губ и из-под носа, но они набегают снова. Все ее лицо в розовых разводах.
– Я подготовлю криокапсулу, – говорит Эльстр. Голосовой модуль барахлит, и слышно, что голос у нее синтетический.
– И что потом? – спрашивает Ариана.
Эльстр смотрит ей в глаза, не отворачиваясь.
– Я не знаю.
Ариана нащупывает ее руку среди складок сбитой простыни – так быстро, как может.
– Не бросай меня, – говорит Ариана. Собственный голос эхом отдается у нее в голове.
– Это последнее, что я могу для тебя сделать.
– Ты обещала, – говорит Ариана. – Ты обещала.
– Больно больше не будет.
Голос Эльстр распадается. Звучит, как шум помех из радиорубки.
Когда она наклоняется, Ариана целует ее в лоб.
Из детской колыбели ее поднимали материнские руки, теплые и сильные.
Когда Эльстр вносит ее на руках в комнату с капсулой; когда укладывает ее, убирает волосы с лица, поправляет упавшую с плеча лямку ночнушки; когда целует ее в лоб, держась за края капсулы, чтобы не упасть – Ариана чувствует, будто вернулась в эту колыбель.
После ∎∎∎∎ цикла каждый раз, когда Ариана открывает глаза, она рождается заново.
Конец