Сладковатый запах травки — первое, что чувствую, еще находясь в полудреме. Прижимаю основания ладоней к вискам и с трудом фокусирую взгляд на безжизненном белом потолке твоей комнаты. Протяжный выдох срывается с губ, когда чувства начинают возвращаться, отзываясь гулом в свинцовой голове.

Вчера мы опять забыли открыть окно.

Хотя, признаться честно, я была бы рада заколотить все входы и выходы, оставив тебе лишь несколько квадратных метров. И чтобы ни шагу за пределы комнаты. Нам ведь больше ничего не нужно, правда? Хлоя?

Не поворачиваю головы, а просто слушаю твое дыхание и в буквальном смысле считаю каждый твой вздох: это как будто успокаивает тупую боль где-то у левого виска. Знаю, что спишь на животе, на самом краю кровати. Без подушки, подложив одну руку под растрепавшиеся васильковые волосы. Правая же рука на полу. По-прежнему, как и вчера ночью, как и каждую ночь, сжимает ту самую фотографию с тобой и Рэйчел.

«Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь…»

Просто считать каждый вздох. Почему так не может быть всегда? Запинаюсь и останавливаюсь, когда в стройные ряды цифр врезается совершенно другая мысль, как тот поезд на железной дороге, или как та машина, или…

Единственно, что я не могу считать, так это то, сколько раз я отматывала время, сломленная и разбитая, стоя над твоим холодным телом. Потому что боюсь, что сойду с ума от того количества раз, что я видела твою смерть.

Как бы я ни старалась, куда бы ни отматывала, чтобы я ни делала, итог всегда один и тот же. Не важно: рядом я или нет, жив или мертв Уильям, поступила ли ты в колледж или нет, блондинка ли ты или солнце играет в синеве волос. Ничего не имеет значения, потому что твоя смерть это фиксированная точка во времени и я никак не могу ее изменить.

Я видела десятки твоих жизней, и каждая из них была удивительна, в каждой из них ты была прекрасна. Разные, такие не похожие одна на другую, истории. Только твой дрянной характер везде один и тот же.

Хочу улыбнуться, но лишь крепче зажмуриваю глаза и накрываю их ладонями.

Судьба повесила на тебя эту метку и с интересом наблюдает за тем, как я бегаю по кругу, изыскивая новые точки во времени, фразы, слова, новых людей, любые способы, чтобы обойти неминуемый финал.  Надеюсь, что скоро ей наскучит эта забава и она оставит нас с тобой в покое до того, как я потеряю остатки разума.

«Двадцать один, двадцать два, двадцать три…»

Опять сбиваюсь.

Ненавижу эту реальность, но отчаянно продолжаю искать в ней лазейки, возможности спасти тебя. Ведь, как ни крути, она была… первой? основной? настоящей?

Когда я начинаю путаться и терять нить в многообразии событий, я всегда возвращаюсь сюда, потому что то, как ты любишь Рэйчел, как неудержимо стремишься к ней, отрезвляет. Разбивает сердце вдребезги и заставляет вспомнить, что ты никогда не улыбалась так для меня. Ни в одной из твоих жизней.

Может быть, я уже свихнулась? Ведь я влюблена в улыбку, которую ты даришь девушке на потрепанном фото с загнувшимися уголками.

«Сто четыре, сто пять, сто шесть…»

Ты просыпаешься и проклинаешь вчерашний вечер, когда позволила мне накурить тебя до полной отключки, и смеешься.

Ты еще ничего не знаешь ни про Рэйчел, ни про Нейтана, ни про Джефферсона.

Ты даже не догадываешься, что скоро я опять отмотаю время на много лет назад.

Прости меня, Хлоя.

Сегодня ты умрешь.

Конец