Я раскрашивал небо, как мог.
(Д. Арбенина «Я раскрашивал небо»)
Белое (предтеча):
Белые хлопья снега за окном. Белый экран монитора, по которому мы вышиваем наши слова друг другу. Тщательно, выводя каждый стежок. Мерцающий белый лист покрывается чёрными строчками. Тонкие ниточки протягиваются через неизвестное расстояние.
Моё желание укусить и посмеяться.
Твоя последняя попытка выйти из круга.
Наши строки продолжают танцевать на мониторе.
Всё начиналось случайно.
Красный:
Застывшие за стеклом холодной витрины, туго свернув бутоны и печально повесив листочки, дежурно— красные розы выделяются своим единственным наличием, ещё больше подчёркивая отсутствие другого выбора.
В круглосуточных супермаркетах под конец дня всегда остаются именно красные розы, скукоженные и замёрзшие, в надежде на то, что их прихватит запоздалый и непредвзятый кавалер. Следую классике и банальности, вызванной необходимостью, хотя за кавалера не сойду никак.
Оранжевый:
Глазами я выхватываю тебя мгновенно. Почему на большой улице никто никого не ждёт? А разве девушки ждут? Если и ждут – то только других девушек. Поэтому – только ты и только меня. Замаскировавшись под одного из Проходящих, и получая удовольствие от того, что из нас двоих только я могу видеть тебя, иду навстречу твоей оранжевой куртки. На фоне движущихся бесцветных одежд, твоя выделяется застывшим ярким пятнышком. Или же на твоём фоне они кажутся бесцветными?
Последние несколько шагов, отделяющих меня от какого-то, до кого-то для тебя, я отчётливо вижу твоё лицо. Ты – как неофит. Ритуалы этого действия тебе неизвестны. И может быть, тебе впервые приходиться кого-то ждать. От этого ты чувствуешь себя немного не собой.
А я подумала об Алисе и Белом кролике.
Мы встретились в полушаге от кроличьей норы
Жёлтый:
Жёлтая скатерть и салфетки, веером развёрнутые в салфетнице. Плетеная корзиночка с тремя сортами хлеба, приборы, аккуратно расставленные перед каждым из нас. К еде мы почти не притрагиваемся. Изредка позвякивает лёд в прозрачном стакане жёлто-апельсинного сока. Золотистый свет ламп сгущается в углу.
Всё это – часть моего ритуала. Тщательно отыгранного, никогда не меняющего свои декорации.
Но мы почему-то сидим рядом, касаясь плечами друг друга.
Обычно – напротив, как по разные стороны барьера, разгородив пространство пополам, и через стол скрещивать взгляды, заполнять чужие глаза до краёв и с привычной иронией видеть, как та, что напротив, ведётся, пропуская свои ходы, и опускает полыхнувшее лицо, пряча взгляд в чашке остывающего кофе.
Теперь я чувствую, как пространство вокруг меня сжимается, заполняясь тобой. Мы проскочили расстояние в днях. И время, оставшееся за спиной, прижимает нас друг к другу. Мы – старые знакомые. Что случилось с каждым из нас, пока порознь мы шли на эту встречу?
Случайностей не бывает.
Зелёный:
Я провожаю тебя к остановке. Цинковые листы, выкрашенные зелёной краской и ограждающие стройку, тянутся нескончаемой ребристой волной.
Очень просто твоя рука оказалась в моей. Несмотря на то, что на улице прохладно, мы обе сняли перчатки. Наши пальцы согреваются в ладонях друг друга.
Я думаю о том, что мне уже не хочется тебя отпускать. Натягивать ту ниточку, которая протянулась между нами. Я думаю о том, как хрупок каждый миг, как какая-нибудь случайность помешает мне увидеть тебя снова.
Слушая тебя и считая оставшееся расстояние, я от души желаю, чтобы зелёное безобразие, вдоль которого мы идём, тянулось как можно дольше.
Голубой:
Я знаю, какой ты видишь меня. И моя маска ещё больше усиливает твою настоящую обнажённость. Голубая кафельная плитка делает мою ванную холодной, а ты посреди этой голубизны делаешься ещё более хрупкой. Я медлю прикасаться к тебе. Отчасти, потому что мне до сих пор сложно представить тебя – так рядом. И моё прикосновение может нарушить мою хрупкую иллюзию. Отчасти – потому что я не знаю. Как. К тебе.
Когда мои простыни принимают твоё лёгкое тело, я забываю всё. И чувствую то, чего не ощущала даже тогда, очень давно.
Какой бы я ни казалась тебе в эти минуты, сама себя я ощущала дилетантом, прикасающимся к женщине впервые. И каждое прикосновение было для меня новообретённым, неиспытанным ранее.
Знаешь ли ты, что в эти минуты я никогда не видела глаза женщины, даже если смотрела на неё?...
Синий:
Небо становилось синим, пока ночь медленно отступала. Я не помню, а может, и не знала никогда, как это приятно – засыпать на пороге рассвета, деля сон пополам, в объятиях друг друга. Я не чувствовала бури. Я ощущала спокойствие человека, поиски и ожидание которого подошли к концу.
Фиолетовый:
… Я люблю тебя.
Белые хлопья снега за окном. Белый экран монитора, по которому мы вышиваем наши слова друг другу. Тщательно, выводя каждый стежок. Мерцающий белый лист покрывается чёрными строчками. Тонкие ниточки протягиваются через неизвестное расстояние.
Моё желание укусить и посмеяться.
Твоя последняя попытка выйти из круга.
Наши строки продолжают танцевать на мониторе.
Всё начиналось случайно.
Красный:
Застывшие за стеклом холодной витрины, туго свернув бутоны и печально повесив листочки, дежурно— красные розы выделяются своим единственным наличием, ещё больше подчёркивая отсутствие другого выбора.
В круглосуточных супермаркетах под конец дня всегда остаются именно красные розы, скукоженные и замёрзшие, в надежде на то, что их прихватит запоздалый и непредвзятый кавалер. Следую классике и банальности, вызванной необходимостью, хотя за кавалера не сойду никак.
Оранжевый:
Глазами я выхватываю тебя мгновенно. Почему на большой улице никто никого не ждёт? А разве девушки ждут? Если и ждут – то только других девушек. Поэтому – только ты и только меня. Замаскировавшись под одного из Проходящих, и получая удовольствие от того, что из нас двоих только я могу видеть тебя, иду навстречу твоей оранжевой куртки. На фоне движущихся бесцветных одежд, твоя выделяется застывшим ярким пятнышком. Или же на твоём фоне они кажутся бесцветными?
Последние несколько шагов, отделяющих меня от какого-то, до кого-то для тебя, я отчётливо вижу твоё лицо. Ты – как неофит. Ритуалы этого действия тебе неизвестны. И может быть, тебе впервые приходиться кого-то ждать. От этого ты чувствуешь себя немного не собой.
А я подумала об Алисе и Белом кролике.
Мы встретились в полушаге от кроличьей норы
Жёлтый:
Жёлтая скатерть и салфетки, веером развёрнутые в салфетнице. Плетеная корзиночка с тремя сортами хлеба, приборы, аккуратно расставленные перед каждым из нас. К еде мы почти не притрагиваемся. Изредка позвякивает лёд в прозрачном стакане жёлто-апельсинного сока. Золотистый свет ламп сгущается в углу.
Всё это – часть моего ритуала. Тщательно отыгранного, никогда не меняющего свои декорации.
Но мы почему-то сидим рядом, касаясь плечами друг друга.
Обычно – напротив, как по разные стороны барьера, разгородив пространство пополам, и через стол скрещивать взгляды, заполнять чужие глаза до краёв и с привычной иронией видеть, как та, что напротив, ведётся, пропуская свои ходы, и опускает полыхнувшее лицо, пряча взгляд в чашке остывающего кофе.
Теперь я чувствую, как пространство вокруг меня сжимается, заполняясь тобой. Мы проскочили расстояние в днях. И время, оставшееся за спиной, прижимает нас друг к другу. Мы – старые знакомые. Что случилось с каждым из нас, пока порознь мы шли на эту встречу?
Случайностей не бывает.
Зелёный:
Я провожаю тебя к остановке. Цинковые листы, выкрашенные зелёной краской и ограждающие стройку, тянутся нескончаемой ребристой волной.
Очень просто твоя рука оказалась в моей. Несмотря на то, что на улице прохладно, мы обе сняли перчатки. Наши пальцы согреваются в ладонях друг друга.
Я думаю о том, что мне уже не хочется тебя отпускать. Натягивать ту ниточку, которая протянулась между нами. Я думаю о том, как хрупок каждый миг, как какая-нибудь случайность помешает мне увидеть тебя снова.
Слушая тебя и считая оставшееся расстояние, я от души желаю, чтобы зелёное безобразие, вдоль которого мы идём, тянулось как можно дольше.
Голубой:
Я знаю, какой ты видишь меня. И моя маска ещё больше усиливает твою настоящую обнажённость. Голубая кафельная плитка делает мою ванную холодной, а ты посреди этой голубизны делаешься ещё более хрупкой. Я медлю прикасаться к тебе. Отчасти, потому что мне до сих пор сложно представить тебя – так рядом. И моё прикосновение может нарушить мою хрупкую иллюзию. Отчасти – потому что я не знаю. Как. К тебе.
Когда мои простыни принимают твоё лёгкое тело, я забываю всё. И чувствую то, чего не ощущала даже тогда, очень давно.
Какой бы я ни казалась тебе в эти минуты, сама себя я ощущала дилетантом, прикасающимся к женщине впервые. И каждое прикосновение было для меня новообретённым, неиспытанным ранее.
Знаешь ли ты, что в эти минуты я никогда не видела глаза женщины, даже если смотрела на неё?...
Синий:
Небо становилось синим, пока ночь медленно отступала. Я не помню, а может, и не знала никогда, как это приятно – засыпать на пороге рассвета, деля сон пополам, в объятиях друг друга. Я не чувствовала бури. Я ощущала спокойствие человека, поиски и ожидание которого подошли к концу.
Фиолетовый:
… Я люблю тебя.
Конец
Комментарии
ого...
у меня слов нет...
в общем, как говорит Саурон: "я это... что хотел сказать, нравится мне".
Какая вы офигительная)))
Уверена, что годы спустя этот рассказ станет известен в кругу тематического творчества...
Очень красиво...
lovergirl
Спасибо большое, вы очень щедры).