Прищуренных глаз молчаливый укор. 
Не бойся, я этот куплет 
не допою. 
(Ночные снайперы «Блюзы гор») 

  Мичиру беспокойно ворочалась в постели. Сон то накатывал приливной волной, и тогда она погружалась в зыбкую дрёму, то ускользал, и мысли снова начинали вращаться замкнутым кругом в голове. 
Наконец Мичиру открыла глаза, поняв окончательно, что до конца ночи больше не уснёт. 
Несколько минут она лежала, бездумно глядя в потолок и прислушиваясь к звукам ночного города, слабым эхом доносившимся из приоткрытого окна. 
Прохладный ветер всколыхнул занавеску, и Мичиру, вздохнув, опустила ноги на пол. 
Холодно. 
Она окинула усталым взглядом свою комнату. 
И пусто. 
Сколько они уже прожили здесь? А квартира по-прежнему кажется необжитой, ничем не выдавая присутствия своих жильцов. 
«Как будто здесь живут два призрака…» 
Мичиру нахмурилась. Глупые мысли. 
Она вышла из комнаты. 
Свет нигде не горел, но Мичиру знала, что её напарница тоже не спит. 

Харука неподвижно застыла на подоконнике, отвернувшись к окну. 
В большой комнате было ещё холоднее, чем в спальне. Возможно потому, что окно было распахнуто настежь, а может просто оттого, что комната была ещё более пустой и просторной. Харука иногда высказывала соображение, что было бы неплохо обустроить здесь тренажёрный зал. Мичиру в ответ замечала, что видит здесь художественную студию. 
В итоге комната так и стояла пустой. Ни у одной из них не было сил, или желания что-то менять. Иллюзия дома оставалась просто иллюзией. Как и многое другое в их жизни. 
— Не спится? 
Мичиру вздрогнула, мысленно ругнув себя за привычку занимать мысли бесполезными вещами. 
А какими мыслями занята Харука? 
— Я замёрзла… — Мичиру потёрла плечи, запоздало подумав о пледе, они могли бы укрыться им вдвоём… 
— Закрыть окно? После дождя было душно. 
— Не нужно. 
Мичиру подошла к окну и присела на край подоконника, мимолётом удивившись тому, как пластик может быть таким ледяным? 
Харука, бросив на неё внимательный взгляд, потянулась к створке: 
— И всё же, закрою. Не хотелось бы, чтобы ты простудилась так не вовремя. 
Мичиру остановила её руку, скользнув пальцами по холодной коже запястья. Харука вздрогнула. 
— Ты сама-то не боишься простыть? Холодная, как лягушонок, – Мичиру улыбнулась, задержала её пальцы в своей ладони, медленно выпустила, жалея, что не способна их согреть. 
Харука хмыкнула: 
— А мне так лучше. Ветер проветривает голову от ненужных мыслей. Я проснулся, как варёный, а сейчас чувствую себя бодрячком! 
— Ясно… — Мичиру прислонилась боком к стене и посмотрела в окно. 
Город не спал. Город никогда не спал, напоминая некий механизм, чьи шестерёнки беспрестанно вертятся. 
« А ведь однажды кто-то завёл этот механизм. А кто-то всё время пытается его сломать. Поэтому кому-то необходимо следить за тем, чтобы часы тикали…» 
— Знаешь... – тихо проговорила Мичиру, — недавно я прочла одну книгу. Фантастический роман. Нудный, на самом деле… Но там был один интересный момент. 
— То, что он, такой нудный, всё-таки закончился? – Харука улыбалась, глядя на Мичиру сквозь пряди чёлки, упавшие на глаза. 
— Значит, тебе не интересно? 
— Да нет, что ты, очень интересно! Давай в кои-то веки поговорим о литературе, а не о воинском долге. 
— Звучит как ирония, будто кроме воинского долга нам не о чем говорить, — Мичиру отвернулась к окну. 
— Извини… — после короткого молчания Харука подалась вперёд и коснулась её плеча, — Я не это имел в виду. Просто нам не хватает времени на отвлечённые вещи. Так что там было в этой книге? 
Мичиру улыбнулась. Харука могла ранить словами, и не замечать, что ранит. Но в такие моменты, как сейчас… 
— В мире, описанном в этой книге, Солнце гасло каждый год, и каждый год его необходимо было зажигать снова. Для этого отправляли группу добровольцев. 
— И что они там делали? В смысле – как зажигали-то? 
Мичиру пожала плечами, — Не помню. Солнце загоралось, а люди сгорали. 
— Жестоко… — вздохнула Харука. 
— Но мне понравился не этот момент. 
— Ещё что-то более жестокое? — Харука вскинула брови, — Кайо-сан, ваши источники вдохновения меня пугают! 
Мичиру усмехнулась, а затем снова стала серьезной: 
— На земле по этому случаю объявляли День молчания – в память о тех, кто погиб ради всего человечества. 
— Очень… впечатляюще, — тихо проговорила Харука. 
— Я думаю… — Мичиру бросила взгляд в окно, — что эти люди чем-то похожи на нас… 
— Которые молчат, или которые сгорают? 
— Я ещё не решила. Иногда кажется, что мы и те, и другие одновременно. – Мичиру провела пальцем по запотевшему от её дыхания стеклу. След был виден несколько секунд, а потом исчез. 
— Глупая книга. 
— Почему? 
— Потому… — Харука спустила на пол затёкшие от долгого сидения ноги и потянулась, — потому что… это временная панацея. А в целом ничего не изменится. Солнце всё равно будет гаснуть. А добровольные жертвы – умирать. 
— А то, что сделаем мы – не то же самое? – Мичиру сказала это почти шёпотом, словно спрашивая саму себя. 
— Ты сомневаешься? – она вздрогнула, потому что в голосе напарницы зазвучали металлические нотки. 
Мичиру заставила себя улыбнуться: 
— Но ведь Солнце всё равно нужно зажечь. Это главное. 
— Главное, — веско повторила Харука. 
— А потом наступит тишина… 
— Глупости! Что там была за книга? Фантастика? В жизни такого не бывает. Никто ничего не заметит. Люди вообще не задумываются о таких вещах. Даже если солнце над их головами кому-то приходится зажигать раз за разом! 
— Прости… Глупые мысли… — Мичиру виновато посмотрела на напарницу. 
Харука невесело усмехнулась: 
— Забавно, начали о литературе, а закончили — как всегда. 
— Да… — тихо отозвалась Мичиру. 
Ей показалось, что стало ещё холоднее. 
Харука, словно угадав её мысли, захлопнула оконную створку: 
— Скоро рассветёт. До свидания с Юджил нам нужно ещё кое-что сделать. Нужно встретиться с Усаги. 
Мичиру наблюдала за напарницей. Короткая вспышка раздражения прошла. Харука снова была спокойна. Она уже всё обдумала, всё решила. Хотя решать-то было нечего. Нужно просто пойти и сделать. Без выбора. Выбора нет ни у кого. Не у них, не у того, кого они принесут сегодня в жертву. Солнце нужно зажечь. 
«А потом, мы помолчим... Но наши души уже никогда не очистятся». Мичиру знала, что Харука думала и об этом тоже. Теперь, когда они настолько близко подошли к своей цели, она боялась. Потому что именно сейчас им придётся идти до конца. А что будет потом? Общая цель сближает. А общий грех? Его охраняет молчание. 
— Усаги? 
— Да, затем, что я хочу быть уверен, что в этот раз Сэйлор Мун не будет нам мешать. 
Мичиру кивнула. 
Пальцы Харуки сжались в кулак и снова разжались: 
— Всё слишком серьёзно, никаких сюрпризов. Я не знаю, как им удаётся вмешиваться всегда, везде и во всё, но не в этот раз. 
— Да… мы справимся. 
Харука внимательно посмотрела в глаза Мичиру: 
— Всегда справлялись. Сколько бы ни требовалось зажигать это чёртово солнце. А потом… 
— Помолчим? – губы Мичиру дрогнули в улыбке. 
Напарница кивнула: 
— И это тоже. Часть нашей судьбы. Каждая победа – скорбь и горечь – всё это мы будем нести в себе, но… — Харука взяла холодные пальцы Мичиру в свои ладони, — Но каждый раз мне будет чуть легче, если ты будешь идти рядом со мной. 
«А я каждый раз буду верить, что это – последняя наша жертва, и что в будущем, когда-нибудь, мы встретимся с тобой не потому, что долг война позовёт нас друг к другу, но потому, что в толпе незнакомых людей я поймаю твой взгляд. Взгляд простого человека. И лёд внутри меня растает под солнцем, которое не погаснет никогда». 

***** 
… тишина обрушилась внезапно, оглушив, вытеснив все звуки, и только в висках гулко пульсировала кровь. 
— Нептун?.. Мичиру! – Уранус не слышала собственного голоса.
Сияние талисмана бросало цветные блики на неподвижное лицо Нептун. 
Уранус сжала голову руками: 
— Как же так, Мичиру… Как же так! 
Она не слышала, как в зал вбежала Усаги, что она что-то кричит. 
«Это мы – те, кто зажигает Солнце», — Уранус потянулась за брошенным оружием Юджил и только тут заметила Усаги, когда она мёртвой хваткой вцепилась в него. 
— Харука, не надо! 
Собравшись с силами, она отшвырнула девочку прочь, кинув следом и её брошь. 
— Харука! 
Уранус посмотрела на Усаги, поднесла палец к губам и прошептала: 
— А теперь помолчи. 

Зал кафедрального собора озарился яркой вспышкой. 

Конец