А город крошился на черном и белом, 
пуская в себя сок отравленных дней. 
А небо забыло свою отчужденность, 
бросая к ногам трафареты теней. 
Она знает то, что не знает реальность. 
Она видит там, где не видят огни. 
Ее серебро на мою безымянность 
легло, когда мы остались одни 
(С.Сурганова «Так начинался день») 

  Город встретил её вечерними сумерками и мелким холодным дождём. Сэцуна пожалела, что её прибытие выпало на такую скверную погоду. Но несмотря на то, что тонкий плащ вмиг промок, она призналась себе, что даже это лучше, чем застывшее Небытие, в котором она заперта. Поэтому даже такому проявлению живого мира следовало быть довольной. Тем более, когда не знаешь точно, сколько это может продлиться. 
И она действительно чувствовала, если и не радость, то хотя бы удовлетворение от того, что какие-то минуты своего существования можно будет подарить себе. 
Люди вокруг суетились, спеша найти укрытие от непогоды, иногда её бесцеремонно толкали, но это только придавало ощущение Жизни. Её беспрестанного движения. 
Сэцуна позволила себе выдумать иллюзию, что она – такой же обычный человек, как и те, кто был вокруг. Что недавно закончился её рабочий день, и она, подобно многим, возвращается к своей семье. К обычным человеческим радостям. 
Сэцуна усмехнулась. Она не могла представить себе этого. Чтобы все эти люди могли спокойно жить и заниматься своими ежедневными делами — пустяковыми, или действительно важными, она должна была от этой жизни отказаться. Она не помнила – был ли у неё выбор, и было ли то, от чего нужно было отказываться. Вся её память начиналась и заканчивалась перед Вратами, среди застывшего Времени. Ничего другого она никогда не знала, или не помнила. А может, забвение было милостью. Потому что существовать в Вечности, неся в сердце память о живой жизни – было бы слишком мучительно. 
Сэцуна остановилась – пара, выпорхнувшая из дверей какого-то магазинчика, показалась ей знакомой. Высокий молодой человек поспешно снял с себя куртку, чтобы накрыть ею свою спутницу. Она, смеясь, что-то говорила ему. «Харука и Мичиру», — подумала Сэцуна и нахмурилась. Время для встречи с ними ещё не пришло, хотя она здесь ради этого. Но может быть, у неё ещё есть несколько часов, чтобы побыть наедине с собой, попретворяться обычным человеком. 
Они шли в её сторону, болтая между собой и не замечая окружающих. 
Сэцуна вздохнув, толкнула дверь одного из ресторанчиков, которые в изобилии водились на этой улице. Там она надеялась избежать нежелательной встречи, укрыться от дождя и выпить чашечку-другую кофе. 

— Сэцуна-сан? – Мичиру на секунду остановилась. 
— Где? – Харука повертела головой. 
— Да нет, наверное, показалось… — Мичиру смахнула с ресниц дождевые капли. 
— Вот и хорошо, — буркнула Харука, — Если появилась Сэцуна – конец мирной жизни. 
— А для неё, значит, мирной жизни быть не может? – в голосе Мичиру проскользнула нотка упрёка. 
— Хочешь сказать, у неё отпуск? 
— Харука! 
Харука усмехнулась: — Ладно, ладно, даже если тебе не показалось, и Сэцуна действительно здесь сама по себе, тогда понятно, почему она уклонилась от встречи. 
— Почему? – Мичиру плотнее прижалась к тёплому боку Харуки, жалея, что дождь застал её в лёгком платье. 
— Потому, что это такая традиция – если мы собрались все вместе – значит, быть беде… ТАКСИ! – Харука махнула рукой, останавливая машину. 
— И всё же, я надеюсь, что тебе показалось, – тихо проговорила Харука, когда они уселись, и холодный моросящий дождь остался позади. 
— М? 
— К хорошему быстро привыкаешь. Я надеюсь, что мирное время продлится подольше. 
Мичиру сжала её пальцы в своей ладони: — Я тоже. 

Сэцуна с трудом отыскала свободный столик – маленький ресторан был переполнен. Очевидно, не только она нашла здесь убежище от непогоды. А может, сегодня просто выходной, и люди проводили здесь время в компании своих близких. 
Почти сразу подошёл официант, предлагая меню и горячее полотенце. 
А через несколько минут, когда Сэцуна неспеша потягивала терпкий бархатистый кофе, на неё повеяло дождём. 
Молодая женщина, судя по виду – тоже сбежавшая от дождя – стояла рядом и с чуть виноватой улыбкой указывала на стул: 
— Не возражаете, если я присяду за Ваш столик? 
Сэцуна кивнула, разглядывая незнакомку поверх кофейной чашки, которую задержала у губ. 
— Погода так быстро испортилась, а я первый день в этом городе. Ужасно досадно! — женщина провела ладонью по волосам. 
У неё были очень длинные волосы, сплошное золотисто-огненное полотно, поблёскивающее от капелек влаги. 
— Вы приезжая? – Сэцуна не искала собеседника, не ожидала дождя, не думала, что окажется в этом маленьком ресторанчике в компании незнакомого человека. Можно видеть будущее, как панораму, но такие мелочи всегда ускользают от внимания. 
— Да, я путешествую. – Незнакомка улыбнулась, убирая за ухо прядь волос. 
— Занятно, я тоже. – Краем глаза Сэцуна заметила спешащего к их столику официанта. 
— Вот как. Похоже, вечер не задался для нас обеих. Этот город не настроен дружелюбно. 
Женщина приняла из рук официанта полотенце и заказала какой-то напиток. 
— Наверное, для пришельцев не бывает дружелюбных мест, — задумчиво пробормотала Сэцуна, не замечая, что незнакомка бросила в её сторону быстрый внимательный взгляд. 
Сэцуна думала над своими словами. Она шагнула в прошлое, повинуясь привычному долгу война. Этот город был ей чужд. Не было дома, не было кого-то, кто ждал бы её здесь. 
Она украдкой бросила взгляд на свою случайную собеседницу: молода, красива – и совершенно одна в дождливый вечер. Интересно – путешествия – это связано с работой? А может, она ищет место, где захочется остаться навсегда? 
Сэцуна подумала, что в принципе, у них есть что-то общее – два одиноких человека в чужом дождливом городе. 
— Наверное, Вы не очень-то рады неожиданной компании, — женщина виновато улыбнулась, слегка пожав плечами. 
— Почему Вы так думаете? 
— Потому что у Вас вид человека, не очень многословного и привыкшего проводить время в одиночестве. 
Свет фар проезжающей машины на пару секунд отразился в её глазах. 
«Странные глаза», — подумала Сэцуна, — «Тёмные, с золотыми искорками, или наоборот – золотистые, с багряными всполохами?» 
— Это плохо? – губы Сэцуны тронула улыбка. 
Женщина откинулась на спинку плетёного стула и чуть склонила голову на плечо: 
— Не думаю. Мне нравятся немногословные люди. Всё время кажется, что их молчание охраняет какой-то секрет. 
— Вы любите секреты? – Сэцуна снова не смогла сдержать улыбку, наблюдая, как свет лампы переливается в её волосах. 
Женщина усмехнулась, протягивая руку к своему напитку: 
— Я человек, который уже давно ничему не удивляется. Но порой из-за этого становится скучно жить. Секреты вносят свою интригу и остроту. 
— Гммм… Могу я спросить, чем Вы занимаетесь? 
Она как будто на секунду задумалась, подбирая слова: 
— Я коллекционер. 
— Ах, вот почему Вы путешествуете и любите секреты, — Сэцуна кивнула, — Каждый раз всё сложнее найти что-то действительно редкое? 
И снова в глазах женщины вспыхнули и погасли багровые искорки. 
— Да, Вы правы… Что-то действительно редкое и стоящее… Но кругом – один хлам. 
Сэцуна покачала в ладони чашку с остатками кофе: — А как Вам этот город? Можно ли отыскать здесь что-то редкое и стоящее? 
Женщина пожала плечами и улыбнулась: 
— Пока что я нашла интересного собеседника, а это уже не мало… — она неожиданно подалась вперёд, — Хотите стать частью моей коллекции? 
Пару секунд Сэцуна, глядя в тёмно-золотистые глаза, раздумывала – как следует правильно отреагировать на подобную – шутку? 
Поддержать игру. 
— Так значит, Вы коллекционируете людей? 
Она рассмеялась, и весело, и немного – горько: 
— О, люди! Продолжение того же хлама, среди которого они живут. Лишь некоторые из них несут в себе нечто действительно ценное, но сами этого не замечают. 
Сэцуна вздохнула: 
— Такое презрение… не слишком ли самоуверенно Вы разочаровываетесь в людях? 
— Но ведь приходится платить и за веру и за неверие. За веру – больше. 
— Гмм… И сколько же? 
— Самое себя… — она вдруг сразу как будто погасла, и снова откинулась на спинку стула. 
— Грустно всё это… — пробормотала Сэцуна, одним глотком допивая оставшийся кофе. 
— Наверное, дождь виноват, — тихо отозвалась она. 
Несколько минут обе молчали. Женщина потягивала через соломинку свой напиток, а Сэцуна заказала ещё кофе, думая над её словами. Сколько действительно стоит вера в людей, которых ты спасаешь? И что стоит эту веру не потерять? Она права – отдать самое себя. Своё право на мирную жизнь, на простое человеческое существование, чтобы другие могли жить и даже не догадываться – какой ценой за это пришлось заплатить. 
— Удивительно, — негромко проговорила Сэцуна, — мы говорим о разном, а кажется, что об одном и том же. 
— Про веру в людей? 
— Да, возможно. 
— Я… — женщина тщательно подбирала слова, — я когда-то надеялась, что… появится человек, который… сможет мне помочь, но… потом уже стало слишком поздно, — она усмехнулась, — Дождь приводит к рефлексии, я это давно заметила. 
Сэцуна кивнула – её словам, или своим мыслям. 
«Однажды ты просто понимаешь, что по-настоящему ты один. Товарищество, дружба – это лишь иллюзия, и особенно ты осознаёшь это, когда Врата закрываются за твоей спиной, и ты остаёшься наедине с Вечностью». 
— Я Вас понимаю… — тихо сказала Сэцуна. 
— Правда? Даже если мы говорим о совершенно разных вещах? – Женщина крутила в руке пустой стакан, словно раздумывая – повторить ли заказ. 
— Наверное, скорбь у каждого своя, но звучит она одинаково. 
Женщина лукаво на неё посмотрела: 
— Родственные души? 
— В водовороте случайностей. – Сэцуна слегка улыбнулась. 
— А Вы верите в случайности? 
— Даже не знаю… Мне кажется, все случайности всегда кем-то подтасованы, — Сэцуна пожала плечами. 
В глазах женщины снова промелькнули багровые всполохи: 
— Тогда наша случайная встреча тоже кем-то предопределена? 
— Вопрос только – зачем? 
Она склонила голову на плечё и бросила на Сэцуну взгляд из-под ресниц: 
— Чтобы было хоть что-то, чему можно удивляться. 
— А Вы удивлены? 
— Скорее – да… А могу и я попытаться удивить Вас? 
— Можно попробовать, ведь мы исключили случайности. 
Женщина просто протянула руку и накрыла её пальцы ладонью. 
Сэцуна удивлённо вскинула брови, но не спешила отодвинуться. 
— Вас удивит приглашение от незнакомого человека посетить его временное жилище? – пальцы женщины почти незаметно, едва ощутимо поглаживали её руку. 
Ощущение почти забытое, или вовсе неведомое, потому что не имело отношения к её воинскому долгу. Это было прикосновение этого мира, этого времени. 
— Незнакомого? – Сэцуна с удивление почувствовала, что голос чуть дрогнул, — Разве не Вы только что предположили родственность душ? 
— Значит, Вы не удивились? – женщина произнесла это почти с сожалением. 
— Удивляюсь с той минуты, как Вы сели за мой столик, — призналась Сэцуна, опуская глаза. 
— Тогда удивите меня, приняв моё приглашение. Я остановилась в отеле совсем недалеко отсюда. Хорошее вино, немного фруктов… Отметим случайную встречу наших родственных душ… 
Сэцуна заглянула в её глаза и поняла, что золотистого в них уже не осталось. Тёмные бархатной темнотой, они уже знали, что она ответит – «Да». 

— Чем ты занимаешься? Я даже имени твоего не знаю… 
Сэцуна вздрогнула; простой вопрос, на который любой человек способен дать ответ. Но что она может ответить? «Я Сэйлор Плутон, охраняю Врата Времени, иногда вмешиваюсь в прошлое, чтобы события происходили в нужном порядке». Бред. В этом мире у неё было только имя, за которым не было ничего. 
— Я… Сэцуна Мэйо… 
Женщина склонилась к её лицу, окутывая пеленой золотисто-огненных волос: 
— Нет, не нужно больше отвечать. Пусть твой секрет останется с тобой. 
— А если я не хочу, чтобы он был со мной? – Сэцуна замерла, потому что женщина коснулась её губ. 
— Иногда это нужно не только тебе, но и другим. 
Сэцуна отвернулась, натянув покрывало на голую грудь: 
— Иногда, это тяжело… 
Её пальцы гладили смуглую шею, потом вплелись в тёмные пряди спутавшихся волос: 
— Знаю. Но секреты придают жизни если не смысл, то хотя бы осмысленность. 
«Осмысленность? Смысл в том, что я – сэйлор воин? Единственный смысл моего существования? И больше ничего?» 
— Думаю, что у тебя тоже есть особенный секрет. 
Женщина засмеялась, и неторопливо выбралась из постели: 
— Может быть. 
— И? – Сэцуна наблюдала, как она идёт к балкону, и длинные волосы волнистым шлейфом обвивают её ноги. 
— Я уже многое рассказала тебе, больше, чем кому-либо другому. 
— Даже имя? Ты знаешь моё. 
Сквозь прозрачные занавески Сэцуна видела, как женщина стоит, запрокинув голову, нагая и совершенная в своей наготе. 
— Имена ничего не значат. Ты ведь знаешь это? 
Сэцуна поёжилась. Дождь прекратился, но было прохладно и сыро. 
— Холодно… — пробормотала она, рассеяно глядя на свою одежду, аккуратно сложенную в кресле. 
Сэцуна выбралась из постели, закутавшись в покрывало, и вышла на балкон. — Холодно, — повторила она, набрасывая покрывало на плечи женщины. 
Та мельком взглянула в её сторону, улыбнулась и снова посмотрела на небо. 
Секунда, две, и тёмный небосвод, с ещё не успевшими полностью разойтись тучами, рассекли несколько сияющих лучиков. Небольшая пауза, и вот уже целый сонм сияющих лучей устремился к земле. 
— Прекрасное зрелище, не так ли? У этой красоты тоже есть секрет, — женщина усмехнулась, поворачиваясь к Сэцуне и крепче сжимая руку вокруг её талии. 
Сэцуна прикрыла веки, вслушиваясь, чувствуя, а потом в ужасе уставилась в расцвеченное небо. 
Началось! 
— Что такое? – женщина, чуть нахмурившись, внимательно на неё посмотрела. 
— Мне нужно идти, — Сэцуна выпуталась из покрывала, из её объятий и поспешила в комнату. 
— Хм… Я бы спросила тебя, почему и куда ты спешишь, но если это часть твоего секрета… — женщина вошла следом. 
— Верно. – Сэцуна торопливо одевалась. 
— Жаль. 
— Мне тоже, — Сэцуна была уже на пороге, бросив последний взгляд в сторону женщины, всё ещё обнажённой, и, как показалось ей, растерянно стоящей посреди комнаты. 
— Мне жаль, потому что сейчас мне хочется узнать твой секрет. 
— Сейчас – слишком поздно, — Сэцуна попыталась улыбнуться, подавляя желание сделать шаг в её сторону. 
Губы женщины едва заметно дрогнули: 
— Ты права, Сэцуна Мэйо, сейчас – уже слишком поздно, и даже секреты вряд ли помогут, — она окинула её взглядом, словно желая запомнить. 
Негромко хлопнула дверь. Она осталась одна в комнате, ставшей вмиг очень пустой и холодной. 

Звёзды всё падали, озаряя сияющими всполохами небо, и только Галаксия знала, что за секрет скрывается в их красоте. 

Конец