Мне грустно здесь,
Но здесь мой дом.

(Д.Арбенина «Она»)

Полуденное солнце за пыльными стёклами класса ослепительно-яркое, и Кристабелла, прищурившись, отводит взгляд.

Она пытается солгать себе, что прячет глаза от яркого света, а не от медных кудрей юной Далии, которые пламенеют и жгут сильнее солнечных лучей. От её бледной кожи, с россыпью золотых веснушек, нежных розовых губ, которые улыбаются чаще, чем следует. И от зелёных глаз, словно прячущих нескромные мысли.

Остальные девушки слишком заняты, чтобы заметить, как неулыбчивое лицо Преподобной всего на мгновение опалило краской стыда. Для Кристабеллы это миг непростительной слабости. А слабость рано или поздно приведёт к греху.

«Я – чиста», - убеждает она саму себя.

В классной комнате монотонно звучит голос учениц, читающих Святую книгу.

Слова, которые Кристабелла знает наизусть, наполняют её сердце холодным умиротворением. Она открыто смотрит на Далию. Солнце скрыло лёгкое облако. Рыжие кудри, собранные в тугой узел на затылке, больше не пламенеют. Склонив голову над книгой, девушка прилежно вслед за всеми повторяет Святой текст.

«Я чиста, потому что знаю свой грех».

***

Иногда Далии снится, что она – птица с большими сильными крыльями. В своих мечтах она видит, как они вырастают из спины, разрывая в клочья неудобное уродливое платье, сковывающее все движения. Далии всё равно, какого цвета эти крылья. Непорочно-белые, как исподняя сорочка, или алые, как грех. Главное, что они унесут её прочь от города и Общины, куда-то далеко, где живут свободные дикие птицы, без молитв и запретов. Бога нет в этих краях, да и Дьявола тоже. Только пара крыльев, да всё бесконечное небо.

Когда Далия просыпается, она чувствует себя птицей с отрезанными крыльями. Порой ей кажется, что она ощущает, как обрубки их ноют и кровоточат на спине под грубой тканью платья.

Далия стискивает зубы, заставляя себя стерпеть, и тоскующим взглядом провожает стаи птиц, пролетающих над городом.

Но в то же время понимает, что на самом деле – она лишь курица, которая никогда не посмеет покинуть свой птичий двор. Покинуть Общину и защиту Праведных.

Преподобная Кристабелла говорит, что их город – станет новым Ковчегов, когда Дьявол придёт за всеми грешниками. И Далия верит, как верят все, и прилежно читает Святую книгу, стараясь увидеть Спасение, которое скрыто между строк. И невольно вздрагивает, когда чувствует на себе взгляды Преподобной. Ей кажется, что Кристабелла видит её насквозь. Далия понимает, что пока на неё падает тень Преподобной, она никогда не сможет взлететь.

Он был чужим. От него пахло солнцем и морской солью. Он громко разговаривал и открыто смеялся, бросая на Далию лукавые взгляды карих глаз.

Но важнее всего то, что он был другим. И когда Далия прижималась к его груди, поросшей жёсткими курчавыми волосами, она забывала о том, что он – всего лишь коммивояжёр, случайный гость их унылого города. Засыпая в его объятиях, Далия верила, что он укроет её своими большими сильными крыльями, спрячет от гнева Праведных и вместе они уедут далеко-далеко.

И однажды он действительно уехал. А Далия осталась, вынашивая страх и стыд в своём чреве.

***

Чёрное беззвёздное небо над головой, дождь барабанит по глянцевым капотам автомобилей, припаркованных у «Гранд Отеля». Алесса прячет побелевшее испуганное личико в складках её платья. Члены Общины – женщины в непроницаемых вуалях и мужчины в чёрных пиджаках похожи на больших хищных птиц, на воронов, слетевшихся на похороны. В жёлтом свете фонарей, подёрнутых сырой туманной дымкой в их глазах таится недоброе предвкушение.

Далия запрокидывает голову, невольно вытягиваясь всем телом и прижимая к себе дочь. В этот миг ей как никогда хочется вырваться прочь. Но в глубине души она уже знает, что этот город никогда не выпустит её.

- Ты слаба, сестра. И всегда была слабой.

В голосе Преподобной звучит мягкий укор, а в сдержанной улыбке – терпение матери, наставляющей своего неразумного ребёнка.

Но когда пальцы женщины легко касаются её щеки, Далия с трудом подавляет в себе дрожь.

- Молю… Кристабелла… - шепчет она, делая робкую попытку удержать дочь.

Глаза Преподобной – холодные, как ночное дождливое небо снаружи, и непроницаемые, как озеро Толука, в котором не видно дна.

Заглянув в них, Далия цепенеет и безвольно опускает руки, позволив членам Общины увести Алессу. Она не слышит, что дочь зовёт её, и как захлопнулась массивная дверь, замаскированная тяжёлой бархатной портьерой.

Кристабелла едва заметно изгибает губы в усмешке:

- Только так ты искупишь свою вину.

И Далия делает шаг назад, ещё один, и развернувшись, бросается прочь из отеля.

Позже, в своём воображении, она будет часто возвращаться к той сцене перед дверью безымянного номера, куда увели её дочь.

И каждый раз отступать перед взглядом Преподобной.

Даже в мыслях она не может заставить себя пойти против этой женщины.

Далия знает свой грех.

Конец