- А ведь я могла быть такой, как ты.

(Пандора «Нация Z»)

Если бы Пандору спросили, за что именно она так сильно ненавидит Джордж, то Пандора могла бы легко зачитать целый список причин.

Которые, в сущности, сводились к двум основным пунктам.

Во-первых, Джордж была невероятно, до отвращения – благородной.

Пандора долго пыталась подобрать определение, обобщающее все качества Джордж, которые так её бесили, пока не вспомнила это покрытое постапокалиптической пылью слово.

Благородство… Ну разве не смешно? Словцо-то больше подходит к дурацким романам, чем к реальной жизни. Во всяком случае, сама-то Пандора точно знала – никакое благородство не пережило Чёрного Лета.

Да, сейчас-то все они снова надели любезные улыбки, нацепили костюмы и заговорили о законе, правах, гуманности и прочей чепухе. Словно спохватились и начисто вычеркнули из памяти то время, когда творили немыслимые вещи, чтобы выжить.

Но за безопасными стенами Альтуры было легко забыть о прошлом. Порой Пандора думала о том, что на самом деле она не единственная в городе, кто носит маску. Просто другие прятали под ней не лицо, а своё лицемерие.

Но только не Джордж. Если Джордж что-то и скрывала, то только свои усталость и раздражение. И в этом Пандора её понимала. Если имеешь дело с Эстесом – то будешь уставать от его нытья и испытывать раздражение от его трусливого бюрократизма.

Но Пандоре плевать на Эстеса. Ей нет дела до того, как этот слизняк смог выжить в Чёрное Лето. Она и так отлично знала. Он выжил, прячась за спинами таких, как Джордж.

Но вот как выжила сама Джордж? Этого Пандора понять не могла, и порой ей хотелось, очень хотелось остаться наедине с лидером Ньюмерики и чтобы грязные, постыдные подробности вытекали вместе с кровью из её разбитого рта. И чтобы от благородства Джордж не осталось и следа. Развенчать и сорвать маску. Только и всего.

Вторая причина искренней ненависти Пандоры носила чисто субъективный характер. В конце концов, Джордж не виновата в том, что Пандора – мертва.

Было, конечно, и что-то ещё, но думать об этом она не хотела, предпочитая концентрироваться на тех качествах Джордж, которые вызывали у неё зубовный скрежет.

***

Когда в Альтуре появилась Роберта, у Пандоры, в свою очередь, появилась третья причина ненавидеть Джордж. И ещё один человек в личном чёрном списке.

Роберта – не была похожей на Джордж, нет. Никакого идеализма. Но и никаких масок. Поймав на себе её тяжёлый взгляд, Пандора сразу поняла, что у Эстеса с Робертой будут проблемы. У них обоих будут с ней проблемы, если ничего не предпринять и как можно быстрее.

Но самое главное – Джордж. Всегда дружелюбная, но сохраняющая дистанцию с другими людьми Джордж – теперь маячила рядом с Робертой, как пристроченная, и Пандора страстно ненавидела каждую улыбку и каждый тёплый взгляд, обращённый Джордж на эту пришлую суку. Эстес бесился от мысли, что лидер Ньюмерики обрела неожиданного сильного союзника. Пандора плевала на политику, прокручивая в голове сцену, в которой высокая Джордж склоняет голову к Роберте и что-то говорит ей, почти касаясь губами уха. Лицо Роберты – непроницаемо, как могильная плита, а Пандора готова задохнуться от ненависти к ним обеим. Если бы ещё была способна дышать.

Ночами, когда Эстес тискает её в постели, Пандора крепко зажмуривается, представляя на его месте Джордж. Что это её сильное тело прижимает к простыням, что это её руки касаются тех мест, в которых она больше ничего не чувствует, что это её горячее дыхание обжигает шею. И только тогда где-то глубоко внутри вспыхивал огонёк возбуждения, существующий скорее в пределах разума, чем тела. Но всё-таки…

А затем воображение выкидывает гадкий фортель, и перед глазами так чётко встаёт другая картина – пальцы Джордж, лишённые женской тонкости и хрупкости, ласкают обнажённую кожу кофейного цвета.

И тогда Пандора стискивает зубы изо всех сил, чтобы не вцепиться в глотку Эстесу, и передёргивается от порыва то ли багровой ненависти, то ли чёрного отчаяния, то ли чего-то ещё, что совершенно невозможно, а Эстес довольно хмыкает, принимая неконтролируемый спазм её тела на свой счёт.

***

Когда Пандора входит в камеру, то думает о том, что мечты порой и правда сбываются.

Эстес только что вышел, или точнее – выскочил вон, злобно процедив сквозь зубы: «Делай, что хочешь, но заставь суку говорить!».

А до этого лично устроил бездарный и жалкий допрос: грозил, увещевал, сулил все мыслимые блага. Как будто благородный идеализм можно подкупить или запугать. А вот изувечить – очень даже можно. Но только не ради мелочных политических амбиций Эстаса. Это уж точно.

Джордж смотрит на неё хмуро и без страха, сжав губы в тонкую бескровную линию. Прядь коротких волос падает на рассечённую бровь, и она резким привычным движением вскидывает голову.

Пандора понимает, что первый раз позволила себе разглядывать Джордж так откровенно и открыто. Взгляд медленно скользил по широким скулам, опустился к ярёмной вене, которая пульсировала на крепкой шее, очертил линии напряжённых мускулов рук, скованных наручниками.

Смотреть на неё сверху вниз, ощущая собственное превосходство и её уязвимость – было приятно.

И Джордж пора было уже начинать бояться, потому что никто из команды Эстаса не умел так эффективно воплощать в реальность боли человеческие страхи, как Пандора.

И разве не такой она хотела видеть Джордж – беспомощной и полностью в своей власти, когда размышляла о том, как сильно её ненавидит?

Но было и что-то ещё.

***

Пандора срывает маску с лица с извращённым наслаждением, и швыряет её прочь. Следом в никуда отправляется парик стильного платинового цвета. На скальп, который покрывает черепную кость неровными, незаживающими лоскутами сырого мяса, попали искры, но Пандоре плевать. Боли она всё равно давно не чувствует.

Внизу ревёт пламя, медленно забираясь вверх, металлический пол под ногами уже раскалился достаточно, чтобы не хотелось долго стоять на одном месте.

Пандора чувствует что-то схожее с облегчением, что больше нет смысла притворяться кем-то другим. Нет смысла обманывать себя, что она может быть кем-то лучше своих сородичей. Кем-то особенной. Тем более, особенной для Джордж.

- Ну как? Я тебе отвратительна? – со смешком спрашивает Пандора, в упор глядя на неё единственным глазом.

На лице Джордж нет отвращения, только горечь, и быть может, что-то ещё.

- Нет, не отвратительна. Мне жаль, что ты стыдишься того, кто ты есть, - тихо произносит она.

И это то, что Пандора вынести не может. Ещё одна ненавистная черта в Джордж, которая непонятно как выжила вместе с ней. Её дурацкое сострадание.

Она с воплем бросилась на Джордж, вкладывая в бросок всю свою силу, весь свой порыв стать той, кем стать не могла уже никогда.

***

Тело Пандоры дёрнулось в воздухе, когда Джордж успевает поймать её за руку, крепко обхватив запястье.

Пандора сжимает пальцы в кулак, пряча острые ногти в ладонь, и запрокидывает голову.

- Держись… - хрипло выдавила Джордж, пытаясь удержать своё равновесие и её тело, которое висит над бушующим морем огня.

Сверху с разбитого лица на губы Пандоры падает пара капель, и она машинально слизывает их языком. Скалится, искренне не понимая, ради чего всё это время давилась суррогатом, когда живая человеческая кровь была настолько вкусной. Боялась утратить рассудок? Нужно было сожрать Эстатса, сожрать Джордж, и впасть в блаженное небытие. Так было бы куда легче.

Пандора оценивающе смотрит на то, что ожидает её внизу, и снова запрокидывает голову вверх. Потихоньку, миллиметр за миллиметром Джордж съезжает по провисающему полу, не имея ничего, за что можно было бы ухватиться. Также и её взмокшие пальцы соскальзывали с запястья и удерживались только на сжатом кулаке Пандоры.

- Знаешь, тебе пора бы уже понять. Ты не можешь спасти нас всех, - она сказала это негромко, не уверенная, что Джордж хоть что-то услышала, а затем с силой разжимает кулак, отталкивая её пальцы и надеясь, что не оцарапала кожу ногтями.

И всё же, видеть последним лицо Джордж – не так плохо. Как и испытывать что-то ещё, кроме отупляющего голода.

Конец