Океан, мой спутник вечный,

Ты забудь мою беспечность.

На волне своей всесильной,

Ты неси меня к любимой.

С. Сурганова «Португальская».

  

 

- Папа, а ты знаешь, что мы здесь вовсе не одни?

- Что? – мужчина, возившийся с лампочкой под потолком, посмотрел вниз. – Ты кого-то встретила, Хотару?

- Нет, но в домике за холмом кто-то живёт. А я собрала много ракушек! – маленькая девочка встала на цыпочки и вытянула руки вверх ладошками, показывая свою добычу – горсть крошечных перламутровых раковинок. – Как думаешь – маме бы они понравились?

По лицу Соичи Томоэ промелькнула тень:

- Хотару…

- Свет у нас будет? – прижав ракушки к груди, девочка с любопытством смотрела на лампочку.

Мужчина заставил себя улыбнуться:

- Почти починил!

- А телевизор?

- А мы и без телевизора скучать не станем. Сейчас наведём порядок, потом приготовим ужин, а после, если не будет дождя, пойдём гулять. Заодно посмотрим, кто живёт по соседству. Как тебе мой план? - он направился к маленькой кухоньке. - Ты ведь мне поможешь?

- Да, папочка!

 

- Папочка, ты спишь?

- Нет, маленькая, что такое? – Соичи повернулся к дочери.

- Этот звук… слышишь?

В прохладном лунном свете Хотару была похожа на хрупкую куколку. Бледное личико в обрамлении тёмных волос и взгляд слишком серьёзный для ребёнка.

Соичи прислушался и неуверенно предположил:

- Волны и сверчки?

- Нет… не только… - Хотару тихонько вздохнула, - музыка.

- Музыка?

- Да… очень грустная музыка. Кто-то играет на скрипке. Ты разве не слышишь?  - она пытливо посмотрела на отца, но тот лишь виновато пожал плечами.

- Это играет тот человек, который живёт в домике за холмом, - Хотару закрыла глаза. – Наверное, ему так же грустно, как и нам.

- Спи, маленькая… - тихо проговорил Соичи, обнимая хрупкое тело дочери.

  

Хотару вскоре заснула, а сам он лежал без сна, прислушиваясь к звукам ночного прибоя.

В голове постепенно возникала картина пустынного пляжа, залитого бледным лунным светом.

Чёрные волны с равномерным рокотом, похожим на шёпот сотен голосов, накатывали на холодный отшлифованный приливами песок. И казалось, что  море простирает свои руки, без устали обшаривая береговую линию, в любой момент готовое утащить на дно всё, до чего сумеет дотянуться.

Шёпот волн звучал, как колыбельная. И было совсем не страшно. Потому что, обещали волны, на самом дне нет ни времени, ни боли, ни тоски. Нужно лишь чуть-чуть потерпеть, пока солёная горечь заполнит до краёв, а после всё будет хорошо. Потому что дальше этого ничего не существует.

Только размеренный плеск волн и пустынный пляж, залитый бледным лунным светом.

 

Он почти успел погрузиться в спасительное горькое забвение, когда неведомая сила выдернула его обратно в холодную осеннюю ночь.

- Что ты делаешь?..

Море гневно вспенилось, не желая выпускать из своей текучей хватки. Но, словно повинуясь чему-то, неохотно отступало с осуждающим рокотом.

Мокрый песок под щекой казался твёрдым, как камень, и таким же холодным. Замёрзшим было всё тело, и только на плечах остывало прикосновение от чужих рук.

Соичи закашлялся, подавившись горькой слюной, и перевернулся на спину.

На фоне сияющей луны он видел лишь тонкий женский силуэт, словно вырезанный из чёрного картона.

- Ты русалка? Или…

Он рассмеялся, ощущая, как горло саднит от едкой морской соли. Слишком поздно…

- С тобой была маленькая девочка.

Её голос был спокойным и тихим, но от этих слов Соичи вздрогнул, точно от удара. И тут же его окатило ледяной волной. Океан больше не манил, не шептал. Теперь тёмная бездна пугала.

Он отполз подальше от опасной воды и вскинул голову.

Пляж был абсолютно пуст.

***

Она опустила смычок и обернулась на шорох песка:

- Можешь не прятаться. Я тебя слышу.

Низкий, но густо разросшийся колючий куст, образовавший естественную изгородь возле хижины, казался неплохим убежищем. Но девушка со скрипкой всё равно заметила её. И перестала играть.

- Извини… - Хотару робко выступила из-за своего укрытия. – Ты так хорошо играла, я боялась тебе помешать…

- Ничего, - девушка улыбнулась, - меня зовут Мичиру, а тебя?

- Хотару Томоэ.

- Я как раз собиралась завтракать. Составишь мне компанию?

 

- А ночью – это ведь тоже ты играла? – Хотару аккуратно разворачивала кусочек пирога, упакованного в полиэтиленовую плёнку.

Утренние волны лениво накатывали на берег, и чайки неспешно парили в выцветшем небе, изредка перекликаясь друг с другом резкими голосами.

На веранде, с которой открывался вид на осеннее море, Мичиру накрыла маленький столик, и теперь они завтракали, сидя на плетёных стульях и грея руки о чашки с горячим чаем.

- Да. В это время года здесь никого нет. Поэтому, даже ночью можно делать, что захочешь.

- А папа мне не поверил, когда я сказала, что кто-то играет на скрипке. Вообще-то, я думала, что ты – русалка.

- Это почему? – Мичиру рассмеялась.

Хотару отложила пирог и серьёзно взглянула на неё:

- А ты никогда не слышала эту историю? Мне мама рассказывала.

- Расскажи и ты мне. Я люблю сказки.

- Русалочка, которую оставил возлюбленный, превратилась в морскую пену. Но в лунную ночь она снова становится человеком, выходит из моря и ждёт своего любимого. И… поёт, чтобы он услышал её. Твоя скрипка – тоже поёт. А ты точно не русалка? – тёмные глаза с детским любопытством смотрели на Мичиру.

- Нет, совсем нет, - улыбнувшись, она покачала головой и спросила. – Значит, ты приехала сюда с папой? А где твоя мама?

- На небесах, - спокойно ответила Хотару, помешивая чай ложечкой.

Пальцы Мичиру, снимающие обёртку с карамельки, замерли.

- Прости… - тихо проговорила она.

- Поэтому мы здесь. Папа сказал, что лучше нам уехать вдвоём куда подальше, пока хмурые дяди во всём разберутся.

- Хмурые дяди?

- Ну да, - Хотару кивнула, – они разбираются, кто во всём виноват. Некоторые считают, что виноват мой папа. Но это не правда. Если бы он знал, что это так опасно, то не позвал бы нас с мамой в свою лабораторию. И остальных тоже. Но потом… - глаза девочки затуманились, - потом эта штука, которую папа хотел всем показать – взорвалась. Остались только мы вдвоём.

Мичиру растерянно молчала, разглядывая свою гостью, такую маленькую и хрупкую, словно куколку, забытую рассеянной хозяйкой, и, протянув руку, погладила девочку по нежной бледной щеке:

- Мичиру? – лицо Хотару тронул лёгкий румянец.

- Если тебе станет грустно, или просто захочешь поболтать – приходи ко мне, хорошо? – она тепло улыбнулась. – Я буду очень рада.

Хотару просияла в ответ:

- Спасибо, я…

- Хотару! – встревоженный мужской голос донёсся с другой стороны холма. – Хотару! Я не играю в прятки! Где ты?!

- Ой, это папа! – девочка засмеялась, - кажется, он меня потерял. Я здесь, папочка!

Она соскочила со стула и вопросительно взглянула на Мичиру:

- А можно я приведу его сюда, иначе он не поверит, что ты есть. Можно?

Мичиру с улыбкой кивнула, и Хотару, раскинув руки в стороны, унеслась прочь.

А потом Мичиру услышала, как мужчина мягко выговаривает дочери:

- Хотару, я же просил тебя не убегать далеко. А если что-то случится? И вокруг – ни души. Что я тогда буду делать?

- Но, папочка, мне же скучно гулять только вокруг нашего дома. И вовсе мы здесь ни одни, пойдём, я покажу тебе Мичиру. Я же говорила…

Вскоре отец и дочь рука об руку появились на тропинке, ведущей к хижине.

 

Увидев её, Соичи замер, и на несколько секунд ему показалось, что он снова вернулся в свой сон: мокрый холод, пробирающий до костей, солёная горечь, забившая горло, и женский силуэт на фоне сияющей луны.

Но ощущение быстро прошло. Соичи моргнул, зажмурившись от слепившего утреннего солнца, и вновь посмотрел на неё.

Просто девушка. Длинные волосы, заплетённые в слабую косу, перекинутую через плечо. На юном красивом лице – вежливая полуулыбка и вопросительный взгляд синих глаз. Ничего общего с его сном.

- Вот, смотри, папа, это – Мичиру, - Хотару с гордостью на неё указала. – Это она играет на скрипке!

- Мичиру Кайо. Приятно познакомиться, - девушка протянула маленькую узкую ладонь, и он слегка пожал её.

- Соичи Томоэ. Не думал, что кроме нас здесь ещё кто-то есть.

- Мичиру разрешила мне приходить в гости. Можно? – запрокинув голову, Хотару выжидающе смотрела на отца.

- У вас очаровательная дочь, Томоэ-сан. Могу я предложить вам чаю? – Мичиру кивнула на накрытый столик.

- Нет, благодарю вас, - Соичи покачал головой. – Простите за беспокойство, и нам уже пора.

- Куда пора, папочка? – и искренним удивлением спросила Хотару.

Он вздохнул:

- Хотару, нельзя же вот так запросто надоедать людям.

- Ну что вы, - Мичиру улыбнулась, - вовсе нет. Я буду рада, если Хотару составит мне компанию.

Соичи с сомнением перевёл взгляд с дочери на девушку и сдался:

- Ну, хорошо. Если вы не против, Кайо-сан, - он погладил Хотару по макушке. – Долго не гуляй, и держись подальше от воды. Море очень холодное.

 

- Папа, а ведь тебе не понравилась Мичиру, - Хотару задумчиво смотрела в свою тарелку, складывая вилкой пирамидку из консервированного зелёного горошка. Рис вокруг должен был изображать то ли зыбучие пески, то ли море, она ещё не решила.

Лампа под потолком заливала маленькую кухоньку уютным жёлтым светом, и они ужинали под лёгкую негромкую музыку из старого радиоприёмника, который Соичи починил ещё днём. За окном шептало море, и толстые неуклюжие мотыльки, которых приманивал свет, мельтешили за стеклом.

- Почему ты так думаешь?

- Ну… - Хотару склонила голову на бок, подбирая нужные слова, - ты так посмотрел на Мичиру… Сердито.

- Сердито? – Соичи усмехнулся. – Просто я беспокоюсь за тебя. И… - он пожал плечами, - немного странно видеть юную девушку в такой глуши. Мало ли…

- Мичиру хорошая, - мягко проговорила Хотару. – И она очень красиво играет на скрипке.

- Я не против что у тебя появилась компания, но, Хотару, – Соичи серьёзно посмотрел на дочь, - будь осторожнее. Ты - всё, что у меня осталось.

***

- Пффф… - Харука в изнеможении опустилась на жухлую траву рядом с мотоциклом и сдула влажную чёлку, прилипшую ко лбу.

День выдался прохладным, но, несмотря на это, пот лил ручьём. Ну, ещё бы! Отмахать столько километров в обнимку с заглохшим мотоциклом…

- Только бы дождя не было, - пробормотала она, запрокинув голову и глядя в осеннее небо, едва заметно подёрнутое тончайшей облачной паутинкой. Но никто не поручится, что к вечеру безобидные рассеянные облачка не превратятся в тяжёлые набухшие влагой тучи, которые обрушатся холодным проливным дождём.

Харука поморщилась, вообразив, как будет тащиться по такой погоде, по колено чавкая в грязи.

Вот тебе и осенние каникулы вдали от человеческого муравейника. Что ж, сама виновата.

- Ну, ты меня и подставил! – проворчала она, обращаясь к безмолвному мотоциклу и доставая из лёгкой куртки телефон.

- Ещё бы… - Харука взглянула на потухший дисплей и сунула мобильник обратно в карман. – Надо было подзарядить вовремя… - она вздохнула, откинув голову, и прикрыла глаза.

С другой стороны, даже если бы телефон и работал, вряд ли от него сейчас был бы прок. Харука попыталась представить разговор с гипотетическим техником из автомастерской: «У меня тут мотоцикл сломался, вы не могли бы прислать кого-нибудь? Адрес? Да где-то у чёрта на куличках. Когда вас ждать?»

Где-то…

Харука негромко рассмеялась. Может быть и мало смешного в том, чтобы оказаться не пойми где со сломанным мотоциклом под боком. Но…

Было в этом что-то такое… Такое…

- И вдаль уплывает мир. И ты настолько один, насколько взгляда хватит… - проговорила она, рассеянно наблюдая за паутинкой облаков на небе. – Разве не этого хотелось?..

 

Просто сесть и уехать. Не куда-то к чётко обозначенному пункту, нет. Вся прелесть заключалась в отсутствии конечной цели. Целью было расстояние впереди, которое превращалось в пыль под колёсами и бесследно исчезало за спиной. Целью было время, которое не нужно измерять часами. Оно лениво дрейфовало в небе вместе с солнцем и луной. И секунды растягивались до минут, минуты превращались в часы, а часы тянулись облачным шлейфом до самой бесконечности.

«Я могла бы провести в дороге вечность… Не оглядываясь назад и позабыв о том, что когда-то настанет пора возвращаться. И, может быть, где-то там, за холмами, существует место, отрезанное от всего мира тысячами километров, такое место, где мне захотелось бы остаться…»

Харука усмехнулась собственным мыслям.

Глупость какая!

Как же… Теперь, с заглохшим мотоциклом, уже не до фантазий. Хоть бы куда-нибудь добрести, где можно отремонтироваться и привести себя в порядок.

- Вот так всегда… - пробормотала она, поднимаясь на ноги.

Стоит вообразить себе, что ты вполне можешь обойтись без всего остального мира, как случается что-то, и ты начинаешь понимать, что это остальной мир вполне может обойтись без тебя, пока ты стоишь, весь пыльный, усталый, голодный, непонятно где и гадаешь – а куда же идти?..

- Теоретически… - Харука сощурилась, вглядываясь вдаль и пытаясь вспомнить местную карту на автозаправке, по которой небрежно скользнула взглядом, когда расплачивалась за бензин пару дней назад, - воо-о-он за теми холмами вроде бы должна быть приморская деревушка…

Она подавила усталый вздох и взялась за руль:

- Ну что, поехали.

***

Руки раскинуты в стороны, точно крылья, подхваченные воздушной волной. Невесомая туника, лёгкая, как утренний туман, облекала гибкий женский силуэт. Лицо, запрокинутое к небесам, хранило выражение мечтательной безмятежности. Она была похожа на фею, парящую в облаках навстречу своим прекрасным грёзам.

- А кто это?

Хотару внимательно разглядывала рисунок, пока Мичиру убирала на место кисти.

- Гм… - она задумчиво улыбнулась, - честно говоря, я и сама не знаю. Иногда я вижу её во сне.

- Во сне…  - Хотару с любопытством вскинула на неё тёмные глаза. – У тебя очень красивые сны, Мичиру.

- Не всегда… - по лицу девушки пробежала лёгкая тень. – Сегодня солнечно, пойдём, погуляем?

 

 - А ты предупредила папу, что идёшь ко мне? Не хотелось бы, чтобы он снова потерял тебя и беспокоился зря.

Волны неразборчиво что-то шептали, с ленивым шелестом накатывая на прибрежный песок. Небо было пронзительно-ярким, и осеннее солнце светило почти по-летнему.

Девушка и девочка медленно шли по пустынному пляжу вдоль линии мокрого песка, которая служила границей между сушей и морем.

- М? – Хотару на каждом шагу зорко высматривала ракушки, красивые камушки, или хотя бы водоросли, которые волны выбрасывали на берег. – А, папа… Нет, он не станет волноваться. Он сказал, что рад, если мне не будет здесь скучно. Вот только… - Хотару замолчала.

- Что? – Мичиру взяла её за руку.

- Папа всё время очень грустный. Ночью он не спит, а сидит на кухне за столом, не включая свет, и всё думает, думает... Он скучает по маме, я знаю. И… ещё что-то, но я пока не понимаю, что, - Хотару печально покачала головой.

Мичиру молчала, вспоминая недавнюю ночь: ледяные волны с непонятной яростью набрасываются на берег, пытаясь утащить за собой человека, который равнодушно бредёт им навстречу.

Тогда она вмешалась, несмотря на то, что море протестующе бушевало. Вмешалась ещё и потому, что знала – у мужчины была маленькая дочь. Мичиру не задумывалась о том, какие причины толкали его в морскую бездну, или от чего предостерегал её взбешённый океан, но она представила себе девочку, которая проснётся наутро в холодной хижине и обнаружит, что её бросили.

- Хотару, твоему отцу очень повезло, что у него есть ты, - тихо проговорила она. – Как бы ему не было тяжело, он будет сильным ради тебя. Ты – это самое важное, ради чего он обязан жить.

- И всё будет хорошо? – Хотару робко взглянула на неё.

- Да. Я думаю, что всё будет хорошо, - Мичиру улыбнулась, погладив девочку по мягким волосам на макушке.

Некоторое время они шли молча. Волны плескались у самых ног, а чайки низко кружили над водой, выискивая, чем бы поживиться.

- Мичиру, а зачем ты приехала сюда? Когда и море и небо такие холодные и пляж совсем пуст…

- Меня позвал океан, - просто ответила Мичиру. Пожалуй, будь на месте Хотару другой, взрослый человек, она бы воздержалась от таких слов.

 

 

- Кайо Мичиру немного странная, вы не находите?.. Её картины… слишком мрачные для такой юной особы.

- А вы видели её глаза? У неё такой взгляд, словно она видит нечто… вне этого мира.

- Просто мороз по коже! Но бедняжку можно понять, её родители погибли, когда она была ещё совсем ребёнком. Неудивительно, что их смерть так повлияла на неё.

Неудивительно… Мичиру думала о том, как сложно свободно дышать в мире взрослых, раскрашенном в монохром «нормально - не нормально». Как давят шепотки за спиной и взгляды, в которых к сочувствию примешивается что-то ещё. Любопытство? И отторжение на уровне бессознательного инстинкта. Словно между ней и людьми в какой-то момент выросла невидимая стена.

 

- Океан умеет разговаривать? – Хотару изумлённо распахнула глаза.

- Конечно, - Мичиру улыбнулась.

- А сейчас он тоже говорит?

- Да. Послушай.

Хотару повернулась к воде и, закрыв глаза, пару минут напряжённо вслушивалась. А затем растерянно посмотрела на Мичиру:

- Я только слышу, как шелестят волны и… больше ничего.

- Шёпот волн – это и есть голос океана.

- Но ведь слов не разобрать, - девочка пожала плечами.

- Просто к этому языку нужно привыкнуть.

- А когда ты стала понимать, о чём он тебе говорит?

- Ну… - чуть сощурившись, Мичиру наблюдала за безмятежным скольжением волн, - это случилось давно, когда я была такой же маленькой девочкой, как ты.

 

«Впервые он заговорил со мной после гибели родителей, тогда я была ещё совсем ребёнком.

Меня не было рядом, когда они умерли, а после рядом со мной не было никого, кто смог бы толком объяснить, почему это произошло с моей семьёй?

Смерь всегда забирает самых близких, наказывая выживших одиночеством.

А когда ты остаёшься в мире совсем один, то однажды можешь исчезнуть никем не замеченный, словно пена на гребне волны.

 

Его голос – утешающий, спокойный и уверенный – зазвучал в тот момент, когда моё отчаяние достигло своего пика.

Солнце багровым шаром медленно скатывалось с лиловых небес, словно желая утонуть в морской бездне.

Крик чаек – пронзительный и печальный сливался с плеском волн, которых ветер гнал на скалы.

Мелкие камешки осыпались под ногами и исчезали в белой пене далеко внизу. Я знала, что всего один маленький шаг – и я сама стану пеной морской, как русалка.

В тот миг  я его услышала.

Он шёл из самой глубины. Голос. Не человеческий, но тихий шёпот океанских волн, который утешил мою боль.

Он успокаивал меня, словно старый друг, неожиданно явившийся в трудную минуту. Он не говорил на языке, которого бы я не понимала, и не произносил слов, которые могли бы оказаться ложью. Я слушала его своим сердцем.

Возможно, он много раз пытался заговорить со мной и раньше, но, наверное, чтобы услышать этот голос, нужно оказаться в оглушительной тишине, когда ты остался в этом мире совсем один.

В тот день на закате я обрела друга, а также надежду, которая дала мне силы жить дальше».

 

- А зачем он позвал тебя сюда, Мичиру?

Она пожала плечами:

- Сказать по правде, я пока и сама не знаю. Но зато я встретила тебя, может, поэтому? – Мичиру улыбнулась и Хотару просияла в ответ.

Пенная волна выкатилась на берег, обдав их солёными брызгами, и скользнула обратно в море.

- Смотри-ка, Хотару, когда вы с отцом вернётесь в город, она будет напоминать тебе об этих осенних каникулах.

На влажном песке лежала большая бледно-розовая раковина.

***

Кроссовка с чавканьем завязла в раскисшем глинистом месиве под ногами и Харука, потеряв равновесие, неуклюже навалилась на мотоцикл, столкнув и себя и его в пузырившуюся грязь.

- Да чёрт бы тебя побрал! – она выругалась в полный голос, стоя на четвереньках и пытаясь выдернуть ногу вместе с кроссовкой из трясины, в которую превратилась вспученная дождём земля.

Один из плюсов путешествия в одиночестве по диким местам – можно совершенно не беспокоиться о реакции окружающих на твои манеры и вести себя сообразно сложившейся обстановке.

Поэтому последний час Харука не стеснялась в выражениях.

 

Всё произошло так, как она опасалась: лёгкие паутинки безобидных осенних облачков как-то неожиданно быстро сплелись в тяжёлые дождевые тучи. И хлынуло так, словно кто-то на небесах открыл все резервные шлюзы.

Харука не сомневалась, что эти  каникулы запомнятся ей надолго. Даже если повезёт и она не подхватит воспаление лёгких.

И словно опровергая это, Харука смачно чихнула. Встав на ноги и с усилием подняв мотоцикл из грязи, прислонила его к дереву с редкой кроной, уже почти облысевшей по осенней поре.

Откинула мокрую чёлку со лба тыльной стороной ладони и огляделась, стараясь не обращать внимания на холодные струи, которые свободно заливались за ворот лёгкой куртки, и что вся одежда была мокрой насквозь и неприятно липла к замёрзшему телу.

Вокруг царила темень. Без всяких ориентиров (а кто виноват в том, что легкомысленно махнул рукой на дорожную карту на заправке?) отыскать ближайшее человеческое жильё представлялось результатом большого везения.

Харука могла предположить, что где-то неподалёку наверняка расположен приморский летний посёлок, но в это время года он, скорее всего, совершенно безлюден.

Вряд ли кому-то захочется сидеть в одиночестве в этой глуши и смотреть на холодное море. Городские жители предпочитают проводить время с большим комфортом.

Конечно, разве что кроме неё самой. Специально выбравшей для своих каникул именно этот маршрут. Подальше от людей, чтобы какое-то время (Харука и сама не могла сказать, сколько ей понадобиться этого времени) побыть наедине с собой и привести мысли в порядок.

Может быть, только оказавшись где-то по-настоящему далеко, можно найти свой собственный путь?..

Харука поморщилась, надвигая глубже на лоб бесполезный, мокрый насквозь капюшон.

 

- Мои поздравления, Тэнно-сан.

Она выпрямилась, взглянув на Эльзу Грей поверх раскрытой дверцы шкафчика.

- Спасибо, - просто ответила Харука. Она уже закончила переодеваться и теперь складывала форму в сумку.

Эльза встала рядом, небрежно сунув руки в карманы спортивных брюк. Её волосы, влажные после душа, спадали на лоб мелкими завитками, а в глазах, устремлённых на Харуку, всё ещё плескался адреналин, смешанный с усталостью после соревнований.

- Хотела спросить… - замявшись, начала она.

Харука вопросительно приподняла бровь и Эльза с неожиданным вызовом в голосе проговорила:

- Это правда, что ты решила бросить лёгкую атлетику?

Харука пожала плечами:

- Как быстро разносятся слухи. Да, сегодняшнее соревнование было последним.

- Вот как?.. Так просто бросишь всё и уйдёшь? – в глазах Эльзы удивление сменилось негодованием.

- Говоришь, точно мой тренер, - усмехнулась Харука, закрывая шкафчик.

- Знаешь, в чём твоя проблема? – Эльза нахмурилась. – Ты сама не знаешь, чего хочешь. И поэтому ни к чему не относишься серьёзно. Но, чего я действительно не понимаю… Кажется, тебе совершенно плевать на свои победы, на собственный же труд. Да и на людей вокруг тоже плевать. Что с тобой не так, Тэнно-сан?

Харука помедлила, словно собираясь ответить, затем просто коротко улыбнулась:

- Удачи тебе, Эльза, - закинув сумку на плечо, она направилась к выходу из раздевалки.

 

Харука вздохнула, пытаясь решить, в какую сторону двигаться дальше, и в тот же миг, мягко вплетаясь в монотонный шорох дождя, послышалась мелодия скрипки.

Первые несколько секунд Харука просто застыла, вслушиваясь и недоумевая – откуда взялась скрипка в этой глуши?

Печальная песня звучала в дождливой ночи, словно зов сказочной сирены. Словно где-то там, на морском берегу, неведомое взгляду существо пело о своём одиночестве.

Харука встряхнула головой. Глупости. Какие сирены? Странно, конечно, но может ли оказаться так, что в летних домиках у береговой линии действительно кто-то есть в это время года?

«Кто-то из людей», - тут же зачем-то уточнила она про себя.

Что ж, стоит рискнуть и довериться незримому проводнику. Всё лучше, чем торчать здесь по колено в грязи.

***

 

Сквозь окна, уходящие вверх, к невидимому взглядом потолку, на лица танцующих пар лился нежный, жемчужно-голубой свет.

За тонким стеклом неподвижно застыла сапфировая сфера. Земля.

А бал по случаю рождения принцессы был в самом разгаре.

Ей было положено разделить торжество с остальными. Официальная церемония – поздравление Королевы и клятва верности новорожденной Принцессе – были главной причиной, почему она оказалась здесь, на Луне.

Она ждала и мечтала об этом приглашении, но теперь, очутившись среди сверкающих огней бального зала, незнакомцев, смеха и чужого веселья, чувствовала себя всё более неуютно.

 

И ещё эти шепотки за спиной, которые она старалась не замечать, но которые всё же достигали её ушей:

- Вы только посмотрите…

- Это ведь одна из них…

- Одна из воинов внешних планет…

- Я думала им не разрешено покидать свои замки…

- Сегодня особенный случай…

- Интересно, остальные тоже будут?..

- Хотелось бы увидеть…

Официальная торжественная часть ещё впереди, но она уже хотела, чтобы всё закончилось поскорее, и можно было возвратиться обратно в свой замок на Нептун. В привычные тишину и одиночество.

 

Кто-то из гостей настойчиво протягивал ей скрипку со словами:

- Вы ведь не откажетесь сыграть для нас? Её Высочество говорила, что скрипка в ваших руках словно обретает душу!

- Я… - она бросила растерянный взгляд на инструмент. Свою скрипку, подарок от самой королевы, она оставила в своём замке, не думая, что кого-то здесь заинтересует её игра. К тому же ещё никогда ей не доводилось играть на публике. И сейчас хотелось этого меньше всего.

- Боюсь… я не совсем готова… - пробормотала она.

- Ну же, сыграйте нам что-нибудь! В честь Принцессы!

 

Она физически ощущала на себе взгляды гостей, в которых любопытство смешивалось с ожиданием, словно развлекать всех этих людей входило в её обязанности.

- А почему бы нам сейчас просто не потанцевать? Оставим скрипичную игру на потом.

Она подняла взгляд и увидела рядом с собой ещё одного человека, который выделялся среди остальных гостей-мужчин, одетых исключительно в чёрное, белым фраком.

На лице – полумаска с россыпью сверкающих алмазов. Лоб укрывают пряди светлых волос. В серых глазах искорки смеха.

И в то же мгновение, точно заполняя возникшую неловкую паузу, оркестр заиграл вальс.

- Спасибо, что выручили,  -  она улыбнулась.

- Не за что, - он понизил голос, хмыкнув - бестактные болваны. Первый раз на балу Её Величества? Вообще-то, я тоже. Может – потанцуем? – он протянул руку и она, поколебавшись, приняла её.

 

Ощущение тепла человеческого тела, когда он привлёк её к себе, были настолько непривычными, что почти ошеломили. Сердце забилось тяжело и гулко, она сбилась с ритма, споткнувшись, и залилась краской, услышав сдержанные смешки по сторонам.

Теперь у присутствующих будет, о чём поболтать на досуге в светской беседе. Например – о неуклюжей дикарке с далёкой планеты Нептун, которая совершенно не умеет держать себя в избранном обществе.

- Не обращай внимания на этих гусынь, они ведь ничего о тебе не знают, - прошептал он, склонив голову и почти касаясь губами её горящего уха. – Ни о чём не думай, просто доверься мне. Я поведу.

 

И она доверилась. Закрыв глаза и сосредоточив своё внимание на музыке и его движениях – уверенных, плавных и непринуждённых. Точно для него всё это было делом давно привычным. Беззаботная жизнь среди музыки, смеха, танцев и общества других людей.

И это чувство… Ничуть не похожее на то, когда она, готовясь к торжеству, старательно отрабатывала фигуры в одиночестве сама с собой в замке на Нептуне. Тогда это казалось нужным только для того, чтобы выглядеть прилично среди прочих гостей на Луне.

Но сейчас, кружась в объятиях незнакомца, она ощущала трепет сердца и странную лёгкость, словно ноги, обутые в невесомые бальные туфельки, совсем не касались прохладных мраморных плит пола.

 

Музыка смолкла, и вокруг раздались аплодисменты. Она растерянно огляделась, только сейчас поняв, что всё это время танцевала с закрытыми глазами, боясь разрушить волшебство тех нескольких минут, когда его руки обнимали её.

- Вот видишь, мы утерли им нос, - подмигнув, шепнул он.

- Ах, вы так чудесно танцевали!

- Вы не против, если следующий танец за мной?

- Вообще-то и я тоже…

Дамы, сверкая улыбками и щебеча, окружили их пару, незаметно оттесняя её от него.

Она смутилась, ощутив сожаление, когда её пальцы выскользнули из его ладони.

 

Ночь несла приятную прохладу. В неподвижном воздухе ощущался нежный и сладкий аромат цветов. Мягкий плеск воды в фонтанах убаюкивал, а кроны деревьев отбрасывали кружевные тени на ухоженные дорожки парковой аллеи.

Она вдохнула полной грудью, наслаждаясь тишиной и одиночеством. И странной грустью, от которой щемило в груди. Всё ещё ощущая тепло его рук, и понимая, что именно это воспоминание останется с ней на долгие-долгие годы, когда она вернётся на Нептун. Жалея, что её первый танец оказался слишком коротким, а первый человек, с которым она танцевала – всего лишь случайным незнакомцем, с которым её ничего не связывало.

Она запрокинула голову к небу, на котором сияла сапфировая Земля в алмазной россыпи звёзд и подумала о том, что этот незнакомец в полумаске, живущий в Лунном Королевстве не знает, и никогда не узнает о том, какая бездна таится за всей этой красотой. И насколько враждебная сила может обитать на далёких звёздах. И какую цену платят защитники внешней солнечной системы, чтобы жители Луны и новорожденная Принцесса могли жить в безопасном мире. Музыка, смех и танцы… И бесконечное одиночество для таких, как она.

 

Она посмотрела на скрипку в своих руках. Ту самую, которую ей пытался сунуть кто-то из гостей. Покидая бальный зал, случайно увидела её, небрежно брошенную на один из стульев. Не удержавшись, захватила с собой за компанию, чтобы скоротать время до церемонии.

И сейчас, когда прохладный воздух остудил её разгорячённое лицо, и сердце перестало глупо трепыхаться в груди, она приложила скрипку к подбородку и провела смычком по струнам. Не так хороша, как подарок от королевы, но вполне сгодится.

Мелодия плавно разлилась в неподвижной ночи, переплетаясь с плеском фонтанных струй. Она не опасалась, что её услышат во дворце, потому что ушла настолько далеко вглубь парка, насколько могла, чтобы оказаться вне досягаемости бала и назойливых гостей.

Поэтому сейчас скрипка пела только для неё. Как и всегда. То, что тяжестью накипело на душе, растворялось музыкой в ночи. И обычно становилось легче. Потому что струны плакали вместо неё. Неужели эти люди действительно решили, что она стала бы играть для них?.. Разве стоит показывать кому-то свои слёзы? Или свои подлинные чувства? Обнажить свою душу, только чтобы развлечь праздную публику?.. Вот уж нет. Воин не вправе выбирать свою судьбу. Но мечты, скрытые глубоко внутри не отнимет никто.

Мечты о другой жизни. На той, сапфировой планете. Где солнце согревает золотой песок, на который ветер гонит солёные волны океана. И чайки перекликаются в синем небе… Мир, которого ей так хотелось коснуться…

 

Музыка стихла, последний аккорд растворился в ночи. И в наступившей тишине кто-то восхищённо присвистнул, а затем несколько раз хлопнул в ладоши.

Она резко обернулась, едва не выронив скрипку от неожиданности и бессознательно принимая боевую стойку.

- Прости-прости, мне не хотелось тебя пугать. Да и подслушивать тоже, - тот самый незнакомец в полумаске, небрежно присевший на каменный бортик фонтана неподалёку, обезоруживающе улыбнулся, подняв вверх ладони. – К слову, раз уж так вышло, твоя скрипка действительно поёт. И теперь я понимаю, почему ты не стала играть для гостей во дворце.

На секунду она искренне удивилась – как же он сумел подойти так близко и так долго оставаться незамеченным? А потом вспыхнула, разозлившись – игра на скрипке – была чем-то слишком личным, а он вот так запросто подсмотрел… подслушал то, что его совершенно не касается!

- Разве не  ты говорил что-то о бестактных болванах, или я ошибаюсь? И теперь ты шпионишь за мной?

Незнакомец пожал плечами:

- Да, но ведь ты просто взяла и  сбежала, оставив меня этим болтливым надоедливым девицам. Зато теперь я знаю, что умереть можно и от скуки. Со мной такое едва не случилось. Ну, разве ты не чувствуешь себя виноватой после этого? – алмазы искрились на полумаске в свете звёзд, и она видела, что его всё это очень забавляет и виноватым он себя совершенно не чувствует.

- Ты не выглядел несчастным. Я думала, что тебе всё это очень нравится. Музыка, танцы… Внимание…

- А тебе – нет? – он поднялся и медленно подошёл к ней.

- Не знаю… Я не привыкла к людям, - она отвернулась, скрестив руки на груди.

- Вообще-то я тоже, - тихо проговорил он.

Ночь снова укрыла парк тишиной, в которой слышался лишь шелест воды в фонтанах. Дворец и бал, и всё прочее казались сейчас бесконечно далёкими, и она неожиданно для себя подумала о том, как бы ей хотелось ещё раз ощутить его объятия, здесь, где они совсем одни. И увидеть его лицо. В конце концов, очень скоро всё закончится. А эти воспоминания она заберёт с собой.

- Почему… - она запнулась, - почему ты в маске? Единственный из всех на балу? И твой костюм… все мужчины в чёрном. Ты какой-то особенный гость?

Он помолчал, глядя на небо, а потом произнёс с лёгкой грустью:

- Она красивая, правда? У себя я часто смотрю на Землю. Я знаю, какая она. Но просто знать, это не то же самое, как увидеть собственными глазами, верно? А я хочу увидеть. И ты тоже. Твоя скрипка ведь пела об этом? Если слушать твою музыку и закрыть глаза, то можно увидеть… тот, другой мир… Но… - он печально усмехнулся и покачал головой.

- Маска? Потому что под ней просто прятать истинные чувства и показать лишь то, что считаешь нужным. Белый фрак и вообще, фрак – потому, что я так хочу. Ты бы стала танцевать со мной, будь на мне платье? И, конечно же, я – особенный гость. Такой же, как и ты, Нептун.

- Ты… - Нептун изумлённо смотрела на неё.

- Уранус к вашим услугам, миледи, - она шутливо поклонилась. – Ну вот, все разгадки разгаданы, как и полагается на любом хорошем балу.

- Я хочу увидеть твоё лицо без маски, - тихо произнесла Нептун.

- Тогда сними её сама, - Уранус закрыла глаза и чуть склонила голову.

Нептун медленно подняла руки и прикоснулась кончиками пальцев к её щекам. Уранус вздрогнула.

- Ты такая тёплая… - прошептала Нептун.

Пальцы двинулись дальше, к затылку и потянули за бархатную ленту, удерживающую маску.

Ещё секунда и её лицо оказалось открытым.

Уранус выдохнула и, не открывая глаз, прижала её к себе:

- Спасибо…

- За что? – спросила Нептун, ощущая, как быстро бьётся её сердце.

- За танец… И твою музыку… И за эти мгновения… Я буду всегда помнить об этом. Я…

Нептун отняла лицо от её груди и, встав на цыпочки, накрыла её губы своими губами.

- Если однажды мы возродимся в другом мире… Позови меня. Пусть твоя скрипка поёт эту песню, понятную лишь нам двоим, и как бы далеко ты ни оказалась, я приду на твой зов.

 

Церемония проходила в торжественной тишине в королевском тронном зале. Приближённые гости, выстроившись по обе стороны от прохода к трону и затаив дыхание от важности момента, с любопытством поглядывали на двух воинов внешних планет, которые готовились принести клятву верности новорожденной принцессе Луны.

Вообще-то, формально их должно быть четверо. Но, по слухам, одна из них обитает где-то настолько далеко и охраняет такие могущественные силы, что никогда не покидает место службы.  Имени другой никогда не упоминалось в королевском дворце. Впрочем, о воинах внешней солнечной системы и вообще мало что было известно, поэтому гости были рады удовлетворить своё любопытство, увидев своими глазами хотя бы двух из них.

 

Нептун уже принесла свою клятву и теперь наблюдала за Уранус. Для церемонии она сменила свой бальный фрак на официальный наряд принцессы Урана и теперь, приподняв подол длинного синего платья, медленным твёрдым шагом поднималась по ступеням к королевскому трону на возвышении.

Нептун подумала о том, что, наверное, Уранус ощущает себя очень неуютно под чужими взглядами в этом платье, с обнажёнными плечами, узким лифом, туго обтянувшем грудь и подолом до пола, который сковывает её движения. Но… чтобы она не чувствовала на самом деле, её лицо оставалось совершенно непроницаемым. Словно поверх своих эмоций, которые были так понятны Нептун, она надела маску, предназначенную для всех остальных.

 

Нептун видела Королеву, сидевшую на троне, с гордой осанкой мраморной статуи. И как она улыбнулась, едва заметно ободряюще кивнув Уранус, когда та опустилась на колени перед колыбелью, стоящей по правую руку от Королевы.

Медленно и чётко выговаривая каждое слово, Уранус произносила свою клятву:

- Я, принцесса Уранус, воин неба под покровительством планеты Уран, жизнью своей клянусь в верности воинскому долгу перед лицом Королевы и Принцессы Серебряного Тысячелетия. Я клянусь…

 

Нептун слушала и думала о том обещании, которое они дали друг другу под светом звёзд.

***

 

Музыка смолкла как раз в тот момент, когда из-за холма показался маленький пляжный домик, скорее даже, хижина. Из тех, которые становятся пристанищем для городских жителей на время летнего сезона, и потом остаются пустыми всё остальное время года.

Харука тяжело выдохнула, подтягивая за собой мотоцикл по вязкому песку и выпрямилась, разглядывая вид с холма. Пляжный домик, серую полосу песка, за которой простиралось беспокойное море, почти сливаясь на горизонте с тёмными рыхлыми небесами.

Дождь всё так же лил, но это было не важно, и тьма вокруг уже не казалась такой беспросветной. Харука знала, что скрипка звучала именно отсюда.

На стене хижины висел фонарик, мерцающий из-за завесы дождевых струй уютным жёлтым светом.

А под навесом веранды, повернувшись в сторону моря, неподвижно застыла тонкая женская фигурка со скрипкой в руках.

Харука сморгнула дождевые капли с ресниц. Она никогда не была здесь. Не видела этой хижины и не представляла, что за женщина играла на скрипке ненастной осенней ночью. Но, в то же время, всё это казалось неуловимо знакомым. И одинокий женский силуэт, обращённый куда-то вдаль с непонятной тоской и ожиданием. И сама скрипичная мелодия, будто песня, навеянная полузабытым сном.

 

- Простите за беспокойство…

Мичиру вздрогнула, резко обернувшись на чужой низкий голос, который так неожиданно раздался совсем рядом.

- Извините, мне не хотелось вас пугать…

В трепещущем жёлтом свете фонаря Мичиру увидела высокую фигуру в насквозь промокшей, перепачканной одежде. Одной рукой он неуклюже придерживал такой же грязный мотоцикл.

Должно быть из-за дождя она не услышала, как он подошёл. Но откуда он взялся? Ведь кроме Хотару с отцом и её самой здесь не было других людей.

Он обезоруживающе поднял вверх ладони и медленно стянул с головы капюшон, привычным небрежным жестом откинув с высокого лба мокрые короткие светлые волосы. Теперь дождь свободно заструился по его юношескому лицу. Он виновато улыбнулся:

- Мой мотоцикл сломался и… кажется, мне нужна помощь.

Мичиру вздрогнула, мысленно отругав себя за то, что стоит столбом и разглядывает этого юношу, который, судя по его усталому виду, неизвестно сколько прошагал под проливным дождём, волоча за собой мотоцикл. К тому же он не выглядел опасным. Ничего не случится, если она пригласит его войти и переждать непогоду.

 

- У вас здесь уютно…  - пробормотал он, неловко застыв на пороге.

- Спасибо, - она прошла к обогревателю в небольшой комнате и прибавила мощности. – Можно на «ты», ты выглядишь не старше меня. Проходи, тебе нужно согреться.

- Я… боюсь, что всё тут тебе запачкаю, - он смущённо посмотрел себе под ноги, вокруг которых с одежды уже натекла грязная лужа.

- Ничего, - Мичиру улыбнулась. – К сожалению, мне нечего дать тебе, чтобы переодеться, но ты можешь снять всю мокрую одежду, к утру всё высохнет, а я достану полотенце. Оно большое, тебе будет удобно.

Она отошла к маленькому комоду в углу, а Харука с любопытством огляделась. Внутри хижина оказалась совсем маленькой. Одна комната, которая одновременно была и спальней и гостиной и кухней. За пластиковой занавеской был ещё один закуток, в котором, теоретически, могли оказаться туалет и душ. Да, горячий душ, это было бы совсем неплохо. Только оказавшись в тепле, Харука почувствовала, насколько замёрзла под холодным дождём и сейчас пыталась изо всех сил не стучать зубами. Она перевела взгляд на хозяйку этого неожиданного убежища, которая сейчас перебирала вещи в комоде, разыскивая обещанное большое полотенце.

Откуда у юной хорошенькой девушки такая странная причуда – приехать одной в самую глушь, на берег моря, чтобы играть на скрипке по ночам? Харука усмехнулась, подумав, ну кто бы говорил про глушь и стремление к одиночеству!

- Что такое? Почему ты всё ещё стоишь там? – Мичиру повернулась  к ней, держа полотенце в руках.

- Мм… - Харука, неожиданно смутившись, отвела взгляд. И правда, хорошенькая. Такие серьёзные синие глаза, глубокие, как океанские впадины.

- Не беспокойся, я не буду смотреть, как ты раздеваешься. Нужно заняться водой для душа. Нагреватель старый, потому работает медленно, -  Мичиру замешкалась, прежде чем скрыться за пластиковой занавеской. - Здесь настолько отвыкаешь от общества, что напрочь забываешь о некоторых вещах. Например – представиться. Я – Мичиру.

- Харука. Извини, что доставляю тебе столько хлопот.

- Приятно познакомиться, Харука, - Мичиру улыбнулась.

Харука подумала о том, что когда эта девушка улыбается, её глаза из холодной синевы становятся необыкновенно тёплыми.

Вздохнув, и стараясь не напачкать вокруг, она принялась раздеваться.

 

- Я повесила полотенце в душевой. Вода скорее тёплая, чем горячая, но мыться уже можно. О!..

Харука, оставшись в одном белье, инстинктивно повернулась к ней спиной, скрестив руки на груди, которую эластичный промокший топ скорее подчёркивал, чем скрывал. Про себя она успела подумать – вот это короткое «О!..» - означает разочарование, или неожиданность? В её жизни нередко случалось и то, и другое в приблизительно равном соотношении. Правда, бывали и неприятные моменты, следовавшие за этим самым «О!..», но, в конце концов, мало ли что там себе успевали понапридумывать окружающие.

- Ты девушка… - просто лёгкое удивление, но без тени разочарования, или осуждения. – Иди в душ, а я посмотрю, чем тебя накормить. И поставлю чай. Тогда у нас есть неплохие шансы, что наутро ты не проснёшься с температурой и заложенным носом, - она снова улыбнулась и Харука ощутила, что, несмотря на то, что её действительно знобило, внутри разливалось непривычное умиротворяющее тепло.

 

Стоя под слабыми тёплыми струями старенького душа, Харука думала о том, что, отправляясь в это путешествие, в первую очередь она хотела просто отдохнуть от людей. И от всего ненужного, что накопилось в её жизни. Спорт давал остроту ощущений. И первые победы действительно казались чем-то важным. Но затем чувство новизны притуплялось, и соревнования становились обыденной рутиной. Фанаты казались слишком назойливыми, тренеры – бестолковыми, соперники – обиженными, спонсоры – обнаглевшими.

И всё спортивное мероприятие в целом превращалось в нелепый фарс. В котором каждый пытался что-нибудь урвать от неё. Фанаты – автограф и её личное время на свои глупые вопросы. Спонсоры… хотели получить куда большее внимание взамен вложенных средств. Как и некоторые тренеры, впрочем. Не все, конечно, но об отдельных экземплярах откровенно противно вспоминать. Наверное парням в спорте не приходится сталкиваться с подобными вещами. А может виной всему укоренившийся в сознании таких людей стереотип, что девушка, оставшаяся без семьи и опеки, просто не способна, не посмеет себя защитить.

Харука была рада, что способна сметь.

Но всё же, постоянно находиться в состоянии обороны – было очень утомительно. Не говоря уже о том, что порядком раздражало. С другой стороны, возможно, это была справедливая плата за тот уровень жизни, который обеспечивали спортивные достижения. За всё так или иначе приходится платить, Харука это понимала, как никто другой.

Но иногда накипает так, что просто физически необходимо взять тайм-аут.

Как сейчас, когда она официально заявила о своём уходе из лёгкой атлетики, села на мотоцикл и укатила чёрте куда. И что бы там себе не думала Эльза Грей, для себя Харука совершенно чётко понимала, что ей нужен этот перерыв. Возможно, настало время для чего-то нового. Возможно, это будет мотоспорт. Конечно, и там будут назойливые фанаты и обнаглевшие спонсоры, но… Ей нужны перемены. И может быть, эти перемены уже начались. С того момента, как она увидела эту хижину. Нет… с той секунды, как она услышала мелодию скрипки, которая, точно путеводная нить, привела её к этой хижине и этой девушке.

Мичиру…

Харука улыбнулась. Она пришла ниоткуда, совершенно незнакомый, чужой человек, но эта девушка приняла её так, точно в её появлении не было ничего необычного. Без лишних расспросов и подозрительных взглядов. Словно песня скрипки предназначалась специально для неё, Харуки, чтобы она смогла найти дорогу к этой хижине. Как корабль следует за светом маяка в непроглядной ночи. Чтобы те, кто плыли на нём, сумели вернуться домой.

Домой… Это ведь и есть то место, где тебя всегда кто-то ждёт? Кому ты не безразличен, кто думает о тебе, даже когда ты очень далеко. Даже если вас разделяет бесчисленное расстояние беспросветной космической мглы. И скрипка поёт свою песню, чтобы напомнить об обещании, данном когда-то очень давно.

Харука нахмурилась. При чём здесь космическая мгла? И какое обещание?..

Но всё же… это чувство уюта и покоя, которые она ощутила здесь…

Возможно это и было настоящей целью её путешествия?

 

***

Проснувшись, Мичиру некоторое время лежала с закрытыми глазами, боясь пошевелиться и убедиться в том, что всё произошедшее накануне могло оказаться лишь одним из её ярких снов. Подобно тем, что обретали жизнь на её картинах. Как та девушка, парящая в небесах с мечтательно запрокинутым лицом. Её она видела чаще всего. Всегда – недосягаемую и ускользающую от взгляда, точно полузабытое воспоминание.

Харука…

Когда Мичиру увидела её, полуобнажённую, неловко прикрывающую грудь, то почти не удивилась, что она – так похожа на девушку на картине. В конце концов, все пути ведут к свиданию. Так шептали волны. Возможно, именно поэтому Океан так настойчиво звал её сюда? Это именно её, Харуку, Мичиру ждала здесь всё это время, и скрипка пела свою песню, чтобы Харука смогла последовать на зов? Чтобы она знала: даже если их разделяет бесчисленное расстояние беспросветной космической мглы, данное когда-то обещание – не забыто…

Обещание?..

Мичиру открыла глаза и повернула голову, тут же ощутив, как сердце накрыла тёплая волна неизведанного ранее покоя и умиротворённости.

Харука – не была сном. Но сама сейчас крепко спала, свернувшись на футоне и почти полностью спрятавшись под одеялом так, что наружу выглядывал только кончик носа и взъерошенная светлая макушка.

Мичиру улыбнулась. Так близко. Теперь ты так близко…

Она протянула руку и осторожно положила ладонь на её лоб.

Не горячий… Хорошо. Мичиру опасалась, что долгая прогулка под проливным дождём закончится воспалением лёгких, или как минимум простудой. Но, к счастью, душ и горячий чай сделали своё дело. Теперь ей просто нужно как следует отдохнуть и всё будет в порядке, а потом, когда она проснётся…

Но Мичиру не хотелось об этом думать. Теперь это уже на столь важно, что будет потом. Главное, что она здесь. Девушка из её снов. Харука.

Она бережно провела кончиками пальцев по  её щеке.

- Ты такая тёплая… - шепнула она.

 

Осеннее утро было прохладным и свежим. В прозрачно-голубых небесах парили чайки. Волны сонно колыхались вдоль берега.

Ничто не напоминало о вчерашней непогоде.

Мичиру потянулась, улыбаясь и гадая, проснулась ли уже Хотару и прибежит ли сегодня к ней на чаепитие, которое за эти несколько дней стало их общей негласной традицией.

Мичиру посмотрела на мотоцикл Харуки, который она спрятала от дождя под навесом веранды. Возможно, у отца Хотару есть телефон и по нему можно было бы вызвать техника… А может быть, Томоэ-сан окажется настолько любезен, что согласиться подвести её до ближайшего магазинчика, чтобы она смогла приготовить настоящий обед, из тех блюд, которые нравятся Харуке?

А может быть…

Мичиру покачала головой, усмехнувшись, и приказала себе не строить никаких грандиозных планов с самого утра.

Она уже собиралась вернуться в дом, чтобы поставить чайник и посмотреть, что можно приготовить на завтрак, как взгляд её упал на ротанговый столик, за которым они с Хотару обычно перекусывали.

Теперь там лежал сложенный лист бумаги, придавленный той самой большой раковиной, что они с Хотару нашли тогда на берегу.

Мичиру развернула листок и пробежала глазами по нескольким строчкам, написанным неуверенным, но аккуратным детским почерком.

 

Дорогая Мичиру, мы с папой сегодня уезжаем совсем рано. Папа сказал, что нам нужно возвращаться обратно, потому что ему нужно много работать. Я очень хотела тебя увидеть и попрощаться, но когда я пришла, в окне твоего домика было темно, значит, ты ещё спала. Поэтому я решила написать и оставить тебе эту записку.

И ещё – пусть лучше раковина останется у тебя. Чтобы ты меня не забывала. И чтобы тебе не было грустно.

Твоя Хотару Томоэ

 

Нахмурившись, Мичиру задумчиво погладила острые края раковины.

Её встревожил этот внезапный и поспешный отъезд. И потом, стоит честно признать, совершенно не понравился отец Хотару. К тому же, у Мичиру была стойкая уверенность, что это взаимная антипатия. Сложно сказать, почему. Может быть тогда, ночью, он был не настолько не в себе, чтобы не помнить, что из воды он выбрался не сам. А кроме неё других людей здесь не было. Может быть Томоэ-сан было неприятно, что его дочь подружилась с человеком, который помешал ему покончить с собой. Когда люди пытаются совершить большую глупость, им не нравится, когда кто-то другой это видит.

Мичиру считала, что у него не было права так поступать, и не важно, что произошло в его жизни. До тех пор, пока на его руках остаётся маленькая дочь, этот человек обязан в первую очередь заботиться о ней, а не потакать своему трусливому желанию сбежать от проблем.

Но было и ещё что-то… Что-то такое в Томоэ-сан, чего она не могла понять, лишь ощутила неприятный холодок, скользнувший в его взгляде и передавшийся ей при рукопожатии. Мичиру заметила, с каким трепетом он относится к Хотару, но когда он посмотрел на неё, в его глазах промелькнуло что-то неприятное и цепкое.

Но… Что толку теперь гадать об этом, если они уехали?.. Мичиру лишь оставалось надеяться, что любовь к дочери окажется в этом человеке сильнее чего бы то ни было.

 

За спиной скрипнула дверь, и она обернулась, встретившись с теплым взглядом серых глаз.

- Доброе утро, - улыбнулась Мичиру, - как ты себя чувствуешь?

-В жизни ещё так хорошо не высыпалась, - проговорила Харука, вдохнув всей грудью осеннюю свежесть с солёным запахом моря.

Она бросила взгляд на мотоцикл и поёжилась, вспомнив вчерашнюю долгую прогулку под проливным дождём:

- Если бы не ты, даже не знаю, что бы я делала. Спасибо ещё раз.

Мичиру молча кивнула. Она видела, что Харука вышла на веранду уже полностью одетая. Значит ли это, что она собирается уйти прямо сейчас? В отличие от неё, Мичиру эта местность была хорошо знакома. И она знала, что не так далеко отсюда есть деревушка, специально существующая для нужд туристов. И там точно есть и заправочная станция и автомастерская...

 

Почувствовав внезапный озноб, Мичиру обхватила себя руками. Что она там себе понапридумывала с самого утра, когда любовалась этой спящей девушкой? С чего она решила, что Харуку привело к её хижине какое-то мистическое предопределение?

Человек всего лишь заблудился в незнакомом месте. А она в это самое время играла на скрипке. Просто так совпало. Ничего больше…

Мичиру вздрогнула, когда её плечи обернули в замшевую куртку, тёплую от тела Харуки.

- Вот так-то лучше. Утро прохладное…

Мичиру бросила осторожный взгляд в сторону девушки.

Сунув руки в карманы синей толстовки, Харука любовалась мирной картиной пустынного пляжа, раскинувшейся перед её глазами.

- Знаешь, - проговорила она с лёгкой улыбкой на губах, - смотрю на всё это и пытаюсь вспомнить, а я когда-нибудь выбиралась на море? Если и выбиралась, то, наверное, ещё с родителями, в далёком детстве.

И уж точно это было в разгар сезона, когда пляж под завязку забит туристами, а у берега на мелководье копошится мелюзга. Наверное поэтому меня никогда и не тянуло на побережье. Слишком людно. Слишком шумно. Но… я не думала, что без людей это место может быть таким. Тихим… Спокойным…

Она посмотрела на Мичиру:

- Теперь я понимаю, почему ты приехала сюда именно в это время года.

- Может быть по той же причине, по которой и ты путешествуешь в одиночку, - проговорила Мичиру.

- Может быть… - Харука неопределённо пожала плечами и некоторое время они молчали, слушая мерный рокот волн.

Мичиру вздохнула, первая нарушив тишину:

- К северу отсюда, не так далеко, есть деревушка. Там должна быть автомастерская.

- Автомастерская? – Харука моргнула, вопросительно вскинув брови.

- Да. Там твой мотоцикл починят, и ты сможешь ехать дальше.

Харука окинула её внимательным взглядом.

- А ты хочешь, чтобы я поскорее уехала?

Мичиру опустила голову, кутаясь в её куртку.

- Нет…

Легко улыбнувшись, Харука протянула ей руку:

- Я просто подумала, что раз сегодня такая хорошая погода, было бы здорово прогуляться по берегу вдвоём. И ещё… мне бы снова хотелось послушать твою скрипку. Кстати, не обязательно ночью. Если, конечно, ты ещё кого-нибудь не ждёшь, - добавила Харука, подмигнув.

 

Рука об руку они медленно шли по песчаному пляжу, болтая о разных пустяках, и постепенно узнавая друг друга со спокойной уверенностью в том, что теперь им некуда торопиться и не от чего убегать. Обещание, данное когда-то, было исполнено.

 

Конец