Это был второй их вечер. Первый Зена все прокручивала в голове и никак не могла понять: что именно привлекло ее в этой девчонке настолько, что она решила таки взять ее с собой?

Габриэль заступилась за нее перед жителями Амфиполиса: это было приятно, но необязательно.

Габриэль смогла найти нужные слова, придя в склеп, и это тоже было приятно, но необязательно.

Еще Габриэль была настырна и болтлива. А вот это уже было неприятно, но обязательно.

Зена слишком долго оставалась одна, чтобы просто взять и настроиться на другого человека по щелчку пальцев. Она планировала и дальше идти в одиночестве, потому что чье-либо присутствие заставило бы ее говорить. А Зене хотелось тишины. В ее ушах неустанно звучали бряцанье оружия и крики умирающих. Лишь засыпая, Зена ненадолго проваливалась в темноту, в которой было тихо. Утром же все начиналось заново.

Габриэль не принесла с собой тишины. Боги свидетели, девчонка вообще не знала, что это такое – молчать! Зена смотрела на нее очень укоризненно, однако все ее взгляды пропадали впустую, можно было не стараться.

– А куда мы пойдем? – Габриэль поерзала, устраиваясь на своем одеяле.

Зена из-под полуприкрытых век наблюдала за ней.

– Вперед, – сказала она коротко.

Габриэль звонко засмеялась.

– Ты такая шутница! – в голосе ее, к удивлению Зены, проскользнуло восхищение. – А если серьезно?

– Я вполне серьезна, – отозвалась Зена и уселась с противоположной стороны костра, надеясь, что шум потрескивающего пламени заглушит Габриэль.

Не заглушил.

– Но просто прямо – это совсем не интересно! – воскликнула Габриэль с жаром, явно позаимствованным из костра. – Может быть, отправимся в Коринф? Или в Афины, я давно хотела там побывать! Точно, давай в Афины? Тебе ведь все равно, да? А в Афинах…

Зена резко поднялась и ушла, не говоря ни слова. В спину ей прилетел удивленный голос Габриэль, однако Зена и не подумала прислушаться к нему.

Габриэль говорила слишком много. Казалось бы, болтовня ни о чем как раз неплохое средство, чтобы изгнать демонов из головы, но Зене это не помогало. Отсутствие хоть какой-то тишины давило на виски и вызывало бурю раздражения где-то внутри. Зена знала, что нет смысла сердиться на Габриэль, и от этого раздражалась еще больше.

Зена остановилась за деревьями, спряталась в тени и оттуда принялась наблюдать за Габриэль. Оставшись в одиночестве, Габриэль перещупала все оружие Зены, поговорила с Арго, пересчитала запасы еды и воды и, наконец, улеглась. Зена не двигалась все это время, ничем не выдавала себя и, только убедившись, что Габриэль уснула, вернулась в лагерь.

Габриэль посапывала во сне, и этот звук тоже раздражал Зену, которая никак не могла улечься так, чтобы не слышать его.

Подошедшая Арго ткнулась мордой в плечо Зены, и Зена подняла руку, чтобы погладить лошадь.

– Нам было так хорошо с тобой вдвоем, подруга, – пробормотала Зена, устроившись на спине и глядя в звездное небо. – Зачем нам кто-то третий?

Зена ушла до рассвета. Собрала вещи, и даже шум упавшего котелка не разбудил Габриэль. Зена не обернулась, выводя Арго на дорогу, и ударила каблуками, вынуждая лошадь идти быстрее.

Они должны были убраться отсюда как можно дальше. Место здесь тихое, до Амфиполиса недалеко, Габриэль найдет дорогу домой. А если и не найдет… Разве Зене должно быть до этого дело? Она никого не звала с собой, никого и ни к чему не принуждала.

Так думала Зена, удаляясь от лагеря, в котором Габриэль продолжала видеть сны.

Так думала Зена, возвращаясь в лагерь спустя несколько часов.

– Привет! – сидящая на камне Габриэль радостно махнула ей рукой. – Там впереди засада или что?

Она даже не поняла, что Зена просто оставила ее.

Стыдиться Зена тоже не любила. Но ей пришлось.

Габриэль явно думала о Королеве Воинов лучше, чем стоило.

Они шли весь день, делая короткие остановки. Ближе к вечеру расположились у озера, в котором, как точно знала Зена, водилась вкусная рыба.

– Что ты делаешь? – спросила Габриэль, когда Зена отправилась к воде.

– И сколько ты собираешься так сидеть? – поинтересовалась Габриэль, когда Зена уселась на берегу с удочкой.

– Я могу пожарить то, что ты поймаешь, – сообщила Габриэль, бродя призраком за спиной Зены.

– Мне скучно, можно мне тоже порыбачить? – заныла Габриэль, входя в воду, чтобы вымыть ноги.

Зена считала себя терпеливой.

Она и была терпеливой. Выносливой. Терпела раны и оскорбления, глубоко дышала и закрывала глаза. Но когда очередная рыбина плеснула хвостом и ушла подальше от шумного берега, Зена больше не смогла дышать.

Она перехватила Габриэль поперек талии, врезавшись в нее, как в самого отчаянного противника, и бросила прямо в воду, туда, где поглубже. Девичий визг захлебнулся, и на мгновение Зена ощутила жалость. Но всего лишь на мгновение.

Вынырнув, Габриэль долго хватала ртом воздух, а вернувшаяся на берег Зена молча смотрела, как причудливо расположились водоросли в светлых волосах.

– Сегодня без ужина, – сообщила Зена перед тем, как уйти разводить костер.

Габриэль присоединилась к ней позже. Бочком подошла к огню и опасливо протянула над ним руки.

– Я поняла, – шмыгнула она носом. – Я буду молчать. Ты ведь еще наловишь рыбы?

Зена, чистящая меч, подняла голову.

– В сумке есть сухари.

Габриэль вздохнула, но спорить не стала.

Утром Зена проснулась от какого-то шуршания. Габриэль сидела прямо перед ней, на лице ее цвела широкая улыбка от уха до уха. Она протягивала Зене большой лист подорожника, полный ярко-красных ягод.

– Вот, – с ощутимой гордостью заявила она. – Раз не было ужина, будет завтрак.

Зена улыбнулась ей в ответ не менее широко.

– Это ядовитые ягоды.

На завтрак снова были сухари.

В пути Габриэль подвернула ногу, и Зене пришлось позволить ей ехать на Арго. Лошадь была недовольна, однако покорно шла вперед, а Зена ласково поглаживала ее и думала, что с Габриэль не соскучишься.

Это тоже было плохо. Зена привыкла к покою. Она не хотела ни о ком заботиться, ей хватало Арго. А за Габриэль нужен был глаз да глаз.

Вечером они вновь отыскали озеро, поменьше, чем предыдущее. Габриэль доковыляла до берега и села, опустив ногу в прохладную воду, пока Зена искала достаточно большие листья лопуха, из которых можно было сделать компресс.

Солнце садилось, пора было вновь устраиваться на ночлег.

– Завтра будет лучше, – пообещала Зена, обматывая мокрыми листьями распухшую ногу Габриэль. Кожа была горячей, воспаление шло полным ходом, но Габриэль не плакала, только прикусила пару раз губу, когда Зена слишком сильно надавила на больное место.

– Спасибо, – выдохнула Габриэль, едва все закончилось. Затем неожиданно поймала руку Зены и прижалась щекой к ее ладони.

– У тебя удивительные руки, – прошептала она устало.

Зена сидела, как застывшее изваяние, и не могла двинуться.

Или не хотела.

Габриэль заснула очень быстро, и Зена полночи смотрела на нее поверх костра: сегодня девушка раздражала Королеву Воинов поменьше. Может быть, потому, что боль сковала Габриэль язык.

Утром опухоль спала, но не полностью. Зена, которая, в конце концов, призналась себе, что спешить некуда, предложила задержаться здесь. Предложение это Габриэль с удовольствием приняла и полдня просидела в озере, спасаясь от жгучей жары. Зена тоже хотела бы искупаться, однако если бы она это сделала, то они снова остались бы и без обеда, и без ужина.

– Мой герой! – радостно прокричала Габриэль, когда Зена вернулась с охоты, в каждой руке держа по зайцу. Зена только усмехнулась и покачала головой.

– Тебе готовить! – крикнула она в ответ.

Габриэль не соврала: готовить она действительно умела. Тушеный с какими-то съедобными корнями кролик оказался слишком вкусным, чтобы оставить от него хоть кусочек. Наевшись, Зена потянулась, обернулась, поглядела на озеро и решила, что можно.

Солнце почти зашло, вода была достаточно холодной. Зена смыла с себя дорожную грязь и усталость и немного поплавала в свое удовольствие, с одного берега на другой. Выйдя из воды, она выжала волосы и встряхнула ими, а затем поймала на себе внимательный взгляд Габриэль.

– Что-то не так? – Зена подумала, что, быть может, Габриэль смущена излишней откровенностью, и почти забытое раздражение стукнулось в голову.

Будь Зена сейчас одна, ей не пришлось бы думать о таких вещах.

– Неееет, – протянула Габриэль, встала, морщась, и подковыляла к Зене.

– Здесь, – она коснулась кончиком пальца старого шрама, пересекающего живот белой полосой. – Откуда это?

Солнце кидало последние лучи из-за спины Зены, трогало волосы Габриэль, делая их рыжими. Габриэль не убирала руку, палец ее все еще прижимался к животу Зены, и кожу в том месте слегка покалывало.

– Меня прогнали сквозь строй, – ответила Зена правду. – Ты знаешь, что это такое?

– Нет, – тихо отозвалась Габриэль. – Но могу себе представить.

Она была слишком спокойной, слишком молчаливой. Неужели нога все еще донимала ее?

Зена не успела ничего сказать, а Габриэль прижала к шраму уже не палец, а целую ладонь.

– Наверное, было больно, – пробормотала она и запрокинула голову, всматриваясь своими зелеными глазами в спокойные голубые глаза Зены. – Было?

Зена долго смотрела на нее в ответ, а потом сказала:

– Да. Было.

И, склонившись, поцеловала Габриэль в губы.

Зена не думала, зачем сделала это. Она не испытывала пылающего желания схватить Габриэль, повалить ее на землю и овладеть. Но ладонь Габриэль все еще прижималась к животу Зены, и там, в животе, что-то переворачивалось от этого прикосновения.

А еще наступила тишина. Та самая, к которой долго шла Зена. Ни голосов, ни криков, ни больных воспоминаний.

Зена не тронула Габриэль. Не обняла и не притянула к себе. Она просто целовала ее у озера на закате, и это было самым верным решением из всех, которые только Зена успела принять за последние дни.

Губы Габриэль приоткрылись, и тихий выдох сорвался с них.

Не удивленный, не испуганный.

Умиротворенный.

Зена прервала поцелуй в тот же миг.

– Ты ждала, когда я это сделаю.

Не обвинительно, не удивленно.

Просто факт.

Как она не поняла этого раньше?

Габриэль засмеялась, запрокинув голову, и пальцы ее погладили живот Зены.

– Да, – просто сказала она. – Ждала.

Волна плеснула у берега ленивой волной.

Деревенская девчонка переиграла Королеву Воинов.

У Зены не было никакого раздражения по этому поводу.

В конце концов, ее напрягала только болтовня Габриэль.

Со всем остальным она готова была смириться.

Конец