- Ты думаешь, безнадежно?

- Абсолютно, - Натка прижалась лбом к теплому стеклу и попыталась скосить глаза вниз, чтобы разглядеть, что творится внизу. Сколько хватало взгляда, везде были лица, поднятые вверх, протянутые руки указателями пальцев и рты, разинутые в беззвучном крике. Отсюда не слышно, четырнадцатый этаж. Натка надсадно закашлялась, влепила ладонь себе в рот, пытаясь задушить хрип на корню, невнятно выматерилась и села на пол рядом со Светкой.

- Не реви. Что реветь-то. Теперь-то уж что...

В ответ Светка захлебнулась новыми слезами - и откуда только берутся. Натка потерла красные глаза - их невыносимо щипало, и встала налить воды из кеги: начальник заботился о служащих и ставил в каждый офис кегу с чистой водой, дабы работнички не умерли от жажды. От жажды и не умрут... Светку тоже замучил кашель. Только ей еще и от рева глотку дерет, так что Наташка налила стакан воды и протянула его Светке:

- Попей. Постарайся успокоиться. Мне тоже страшно. Но ничего не сделаешь, - она несколько раз сжала и разжала ладони, на которых появились и местами уже содрались пузыри ожогов.  - А больно, блин.

В окне отблескивают синие огоньки мигалок.

Слишком высоко.

- Натааш, ну надо же что-то сделать... ой! Смотри!.. - Светка указала под дверь. Оттуда еще тонкой сплошной лентой потянулся дымок.

- А, ччерт! - остальное прозвучало неразборчиво. Натка сорвала с себя свитер, рубашку, облила водой как смогла и запихала под дверь так, чтобы не дать дыму просочиться в комнату. - Окно бы открыть...

А окно открыть нельзя. Свежий воздух только приблизит конец. Хотя - зачем его отдалять. Огонь идет по лестницам и коридорам вверх. Когда стало ясно, в чем дело, горели уже пятый и шестой этажи, а дымом заволокло все здание. Сначала Натка, вцепившись Светке в руку,  пыталась спуститься сначала по одной лестнице, потом по другой. Первый раз получилось дойти до седьмого этажа, потом - до шестого, а потом Светка потеряла сознание. И Натка, опираясь на нагретые до оплавленности оплетки перила, отчего и сожгла ладони, вытащила Светку обратно, на самый верх - на четырнадцатый этаж. И нахлестала по щекам от бессилия, прежде чем догадалась накачать ее легкие воздухом из своих. Светка пришла в себя и с тех пор не перестает реветь. Это понятно - страшно умирать. Но надоело.

- Расскажи мне что-нибудь...

Хорошо. Уже лучше. Можно отвлечься разговором. Натка села обратно на пол, прижалась спиной к стене. Можно не бояться простудиться: Натка осталась в одной футболке, но здесь уже и стены теплые.

- Да я не знаю, что. Расскажи ты лучше. К тебе вот мальчик утром приходил, это кто? Твой мальчик? Максим его, что ли, зовут...

- Да... - новая волна слез. Блин, не надо было про любимых. Хорошо только одно: что Женька, наверно, и не знает, а потому смотрит спокойно телевизор и ждет Натку с работы. Ждет... Не дождется. Самой бы не зареветь. Нельзя реветь. Без толку.

- Да что Макс. Мы с ним поругались опять с утра... Я уйти от него собиралась... А теперь и так... уйду. Послушай... А может не так все безнадежно? Все-таки бетон-то не прогорит... Только дым вот... - Светка опять закашлялась. - А тебя кто... ждет?

- Ждет... лучший, наверно, человечек на свете.

Светка подняла покрасневшие от дыма и слез глаза и улыбнулась:

- Как ты говоришь о нем... нежно.

- О ней.

- О... о ком? - Светка изумленно уставилась на Натку. В самом деле, работать вместе три года и - вдруг такое...

- А это имеет значение? Ее Женька зовут. Мы вместе два года уже. Такой человечек славный, не представляешь... Счастье мое, - блин, все. Натка поспешно потерла кулаками глаза.

- Не плачь, - Светка растерянно протянула Натке свой платок.

- Я не плачу. Это дым, - не отрывая кулаков от глаз, ответила Натка. И всхлипнула.

Дым постепенно заполняет комнату белесой тонкой завесой. Горло дерет так, словно стакан водки с перцем долбанули. Натку понесло на разговоры - наговориться. Напоследок.

- Мы с ней не случайно даже познакомились. Я о Женьке слышала давно, и ей обо мне рассказывали, а потом я перед самым знакомством с ней мутила с ее подругой хорошей... а потом - она. Не представляешь, что с нами было. Сразу - раз и навсегда. Как там... у Булгакова: так поражает молния, так поражает финский нож... не помню. Только руки. Мы в вечер же знакомства домой за руки пошли... ладошка горячая, маленькая... - Натка закашлялась, и Светка встала подать ей воды. Закружилась голова и немного затошнило. Ничего удивительного, организм травится. Натка торопливо глотнула, остатки из стакана плеснула на платок и протянула Светке:

- Дыши через него. А то совсем становится...

Время потекло быстрее. Комната наполняется дымом, несмотря на то, что проем под дверью забит Наткиными шмотками. Слезы текут уже сами, веки невозможно разжать почти. Воздуха, воздуха... Светка сквозь платок прохрипела:

- Наташ, давай окно откроем, все равно умрем, хоть напоследок подышать...

Натка не ответила.

- Наташ...

Светка приподнялась на четвереньки и проползла к ней по горячему полу. Натка лежит без сознания. Что делать, что делать... И такое вдруг отчаянье охватило Светку, что она уже и не поняла, как оказалась около окна. Шпингалет - вверх и окно - рывком на себя. В коридоре раздался гул и дым потек сильнее из всех щелей. Воздух опьянил. Светка упала рядом с Наташей и потрясла ее за плечо. Натка судорожно вздохнула и прохрипела:

- Закрой... окно... сгорим...

Из-под двери хлынула вода. Дальше - всё.

***

Женька выключила телевизор. Слова в голове так и звучат, словно их произносят снова и снова: "Количество жертв пожара в офисном здании на улице Маяковского увеличилось... в больнице скончался еще один пострадавший... таким образом количество жертв достигло двенадцати..." Это ужасно. Пустая квартира, трезвонящий сочувственными голосами телефон... тишину нарушил звонок в дверь. Женька заставила себя подняться и открыть, потому что нельзя же сидеть так всю жизнь...

За дверью стоит девушка в черных очках. Женька знает, эта та, с которой Натку вытащили из огня. Руки у нее в перчатках - видно, обожжены. Долгое молчание на пороге.

- Заходи, - наконец смогла выдавить из себя Женька.

- Мы с Натой вместе были...

- Я знаю, ты звонила. Как твое самочувствие?

- Вчера выписали. Ничего серьезного, отравление и мелкие ожоги. А Ната...

- Не надо. Ты хотела со мной пойти. Я почти собралась, - Света благодарно кивнула: можно не объясняться. Очень тяжело. Они вышли на улицу. Начинался дождь.

- Дождь, это хорошо... давай поторопимся. Посещение до семи.

Она вдруг обняла Женьку за плечи.

- Знаешь, она выкарабкается. И вот что... когда она думала, что уже все, то говорила только о тебе... напоследок. И я вам, честно, завидую...

Конец