Не важно, что я делаю, мне не сломать её стены.
(Скорпия)
Скорпия не задумывается о человеческих руках, пока не встречает Катру. А после уже не может вспомнить, с какого момента аккуратные смуглые кисти начали приковывать её осторожные взгляды.
Нельзя сказать, что Скорпия была недовольна собственными конечностями. Невероятно прочные, массивные, вполне способные перекусить металл, клешни вполне неплохо служили ей и в повседневной жизни. В том, что ей было необходимо. До того, как она встретила Катру.
И начала задумываться о том, какие, всё же, они удивительные – эти её человеческие руки.
Скорпия успела изучить их от тонких запястий, до острых когтей. Каждое простое движение в исполнении этих рук, каждый жест – был словно особым языком, который Скорпия внимательно изучала.
Вот Катра почёсывает ухо, покрытое мягким мехом – когда она в замешательстве. Коротким резким движением проводит пятернёй по волосам – чувствует раздражение. Или когда пулей вылетает из тронной Хордака, пытаясь подавить ярость и сжимая кулаки. Скорпия знает, что когти оставляют кровоточащие полумесяцы в ладонях, которые Катра небрежно вытирает о штаны.
А ещё Скорпия видела тёмное, мстительное наслаждение, когда острые когти распороли ткань костюма и кожу на спине Ши-Ры. Кажется, на лице бывшей лучшей подруги удивления было больше, чем боли. Наверное, она и не думала, что эти руки способны и на такое тоже.
Скорпии любопытно, как эти чудесные руки могли бы выразить радость, но пока такой возможности не представилось.
***
Встретив Катру, Скорпия впервые задумалась о том, что её собственные руки с массивными клешнями, способными перекусить даже металл и вполне пригодные для решения простых бытовых задач – не так хороши, как ей всегда казалось. Скорее даже – они совсем не годились для того, чего хотелось Скорпии, когда Катра была рядом.
Порой Скорпия подолгу не могла уснуть, и, чтобы скоротать время, составляла в голове список всего, что она могла бы сделать, будь у неё простые человеческие руки. Пусть даже не такие красивые, смуглые, с узкими запястьями, как у Катры, но всего лишь – обычные руки.
Вот было бы здорово однажды не просто заключить её в кольцо бесчувственного хитина, а крепко прижать к себе – человеческими руками, уже не боясь поранить. Ладонями почувствовать её всю – от взлохмаченной гривы волос, до тонкой гибкой спины. И, может быть, вот такое объятие вызвало бы в Катре желание обнять в ответ. Кто знает…
Скорпия вздыхает и ворочается на узкой кровати, не зная, куда пристроить свои клешни, которые в такие минуты кажутся особенно неуклюжими.
***
Скорпия старается верить в лучшее, и не думать о том, что руки Катры начинают её пугать. Может быть первый холодок она ощутила ещё там, в Багровой Пустоши, когда предложила Катре не возвращаться в Орду. Предложила, на самом деле, куда больше, чем осмеливалась до сих пор, и наблюдала за тем, как смуглые пальцы крепче охватывают рукоятку меча. Как руки ревниво прижимают к себе меч, как меч прижимается к груди Катры, словно живое существо. И в этот момент Скорпия как никогда жалеет о том, что у неё нет человеческих рук, чтобы выхватить, отцепить по одному пальцы Катры от этого проклятого меча и закопать его где-нибудь в здешних песках так глубоко и далеко, чтобы уже ни одна Ши-Ра не смогла его отыскать.
Но Скорпии плевать на Ши-Ру. По судорожно стиснутым рукам Катры она понимает, что та ни за что не откажется от меча, и даже если Скорпия попробует применить силу, это всё равно ничего не изменит.
Она старается верить в лучшее, или хотя бы не верить в то, что видит, когда руки Катры хватают шоковый жезл и без колебаний направляют его на Энтрапту. Когда Катра оборачивается к Скорпии, на секунду ей кажется, что в глазах Катры плеснулся страх, но только на секунду.
Когда Катра наводит жезл на Скорпию, её рука тверда, и Скорпия не сомневается, что она пустит его в ход. Затем пальцы разжимаются с презрительной небрежностью, роняя шокер прямо под ноги Скорпии. Катра без всяких опасений поворачивается к ней спиной и просто уходит. А Скорпия ощущает такой груз утраты, что без сил опускается на колени.
И всё же прячет отчаяние в лабиринте оправданий. Перед глазами отчётливо стоит образ Катры – когда она смеётся легко, и по-настоящему радостно там, в Багровой Пустоши, забыв хотя бы на одну секунду и Орду и Адору, и больше всего на свете Скорпия хочет увидеть её такой ещё раз. Но уже понимает, что больше не сможет быть рядом, когда Катра причинит боль кому-то ещё.
***
Катра выплёвывает ей в лицо злые, ядовитые слова, но Скорпии нет нужды вслушиваться. Она смотрит на руки. Сжатые в кулаки с такой силой, что из пораненных когтями ладоней начинает сочиться кровь. Кажется, что Катра едва сдерживается от того, чтобы не ударить, потому что хочет этого всем своим существом. Её руки дрожат от ярости, но Катра буквально душит ярость в кулаках, предпочитая бить словами. И Скорпия думает о том, что словами она ранит куда больнее, чем смогла бы сделать это своими красивыми человеческими руками. Наверное, и Катра это знает, но мгновенно замолкает, когда Скорпия тихо произносит:
- Ты плохой друг.
Конец