Людям и городу, который будет разрушен - спокойной ночи.
(Ice)
- Знаешь, мы с тобой очень похожи. Наверное, больше, чем тебе бы хотелось. Ведь для этой девочки ты пытаешься казаться лучше, чем есть на самом деле. Так, Хитоми?..
Она молчала, устремив рассеянный взгляд на панораму ночного города, утопающего в море огней далеко внизу. Но ветер приносил с собой лишь холодную тишину, а когда взойдёт солнце, иллюзия рассеется и у подножия башни, насколько взгляду хватит, будут расстилаться руины, малопригодные для жилья. Бесценные обломки полузабытого прошлого. Чтобы сберечь хотя бы их, пришлось многим пожертвовать. Хитоми помнила об этом. Как и Джулия.
Пройдёт ещё немного времени, и печальные останки города превратятся в настоящие джунгли. И тогда помнить будет просто некому. Природа берёт своё, поглощая всё новые территории, с мстительной тщательностью стирая с лица земли малейшие следы человеческого существования.
Джулия проследила за её взглядом и усмехнулась:
- Мы с тобой – словно два корабля, изрядно потрёпанных штормами. Но всё-таки мы ещё держимся на плаву, даже если вокруг бушующее море, а берега по-прежнему не видно. Вот только ты – сдалась, и покорно позволяешь волнам нести тебя к своему концу.
- Конец неизбежен. Ты сама это видишь, - тихо отозвалась Хитоми, прикрывая лицо от пронизывающего ветра высоким воротом плаща.
- Неизбежно! Судьба! Смирение! – Джулия словно выплёвывала каждое слово, презрительно скривив губы. – Вот почему мы, Гвардия, не якшаемся с этими выродками из дома Кисараги! Если даже их маленькая дрянь успела настолько промыть мозги ТЕБЕ, то что станет с нашей армией, если позволить самой Кисараги свободно болтать всякую чушь о покорности и неизбежности? Что тогда всех нас ждёт?
Не дожидаясь её ответа, Джулия взмахнула механической рукой в сторону города далеко внизу:
- Вот что нас ждёт! И вот что от нас останется! Руины, обломки, пустота… Этот город под нашими ногами – и есть настоящее лицо дома Кисараги. Людей, которые сдались, опустили руки и теперь покорно ждут своего конца!
- Хитоми, - она нахмурилась, когда всё той же механической рукой Джулия сжала её плечо, - мы с тобой прошли через Ад ради этого?.. Чтобы позволить кучке малодушных фанатиков свести на нет все наши жертвы?.. Будущее – за Гвардией. Мы единственные, кто сможет спасти человечество от вымирания!
Помедлив, Хитоми рывком высвободилась, и направилась к лестнице вниз, проронив на ходу:
- Если человечество стоит спасать…
Она опустила ногу на первую ступеньку, когда Джулия проговорила тихим, с металлическими нотками сдерживаемой ярости, голосом:
- Только попробуй предать меня, Хитоми. Только посмей пойти против меня, против Гвардии… У нас у обеих руки по локти в крови. И я знаю, чьи голоса ты слышишь, пытаясь уснуть… Но я смогу пережить ещё одну смерть, клянусь тебе. Не вынуждай…
Хитоми вздрогнула, а затем твёрдыми шагами начала спускаться по винтовой лестнице вниз, оставив за спиной холодный ночной ветер и Джулию, до боли в костяшках сжимающую в кулак здоровую живую руку.
***
- А я думала, что больше ты не придёшь, Гвардеец.
Юки улыбнулась по-доброму и немного растерянно, обернувшись в её сторону.
- Почему ты так меня называешь?.. – Хитоми опустилась на землю рядом с ней. Достаточно близко, чтобы заметить, как на щеках Юки, тронутых лёгким загаром, проступает румянец, и достаточно далеко, чтобы та посмела её коснуться.
- Потому что ты не назвала своего имени, - просто ответила Юки.
- Меня зовут Хитоми, - чуть помедлив, сказала она.
- Гмм… - Юки тихонько повторила её имя, растягивая по слогам, и с лёгким вздохом проговорила, - а не очень-то оно тебе подходит.
- Почему же?
- Ну… слишком девичье, что ли… А ты, всё же, гвардеец…
Хитоми усмехнулась, и Юки, вспыхнув, тут же торопливо добавила:
- Нет, ты не подумай, оно мне очень нравится! Теперь я буду называть тебя только так!
- Да зови, как хочешь… - Хитоми пожала плечами, откидываясь спиной на густую траву.
По небу плыли облака. Невесомые, как перья синих птиц, что рождались из цветов на этой поляне. Солнце светило мягко, не припекая, но согревая. Словно касается кто-то близкий и любящий. Словно кто-то действительно мог захотеть коснуться узоров из давно затянувшихся ран на бледном теле в наглухо застёгнутом мундире. Подавив вздох, Хитоми закрыла свой единственный глаз.
- А можно спросить? – робко подала голос Юки.
- А нужно?..
- Что случилось с твоим глазом?
- Потеряла на войне.
- Ух ты… На той, последней? – Юки уже корила себя за неуместное любопытство, разглядывая металлическую пластину на лице женщины-гвардейца с таким неподходящим именем.
- Я их не считала. По-моему, всегда была одна и та же война. И не помню, было ли что-то до неё и не знаю, закончилась ли она теперь…
- Закончилась. Сейчас наступил мир, - тихо отозвалась Юки.
Хитоми замолчала, и снова на поляну опустилась особенная тишина. Не мёртвое беззвучие, как в развалинах города, но особые, едва уловимые слухом шорохи прорастающих трав и разворачивающихся тугих цветочных бутонов.
«Наступил, или доживает свои последние дни?.. Тогда – победившие мы, или проигравшие?.. И чем победа должна отличаться от поражения, если всех нас ждёт один конец?..»
Пульсирующий красный цвет окрашивает мир вокруг, забивает уши грохотом так, что готовы лопнуть барабанные перепонки.
Красная вспышка ослепляет лицо жаром до такой степени, что она чувствует, как глаза начинают плавиться и стекают горячими вязкими каплями по щекам, с въевшейся в каждую пору пылью.
От воплей мозг вскипает в голове, угрожая разорвать на куски черепную коробку. И не остаётся других мыслей, кроме одной – Вырваться из этого Ада.
И они вырываются. Она и Джулия, которую почему-то приходится тащить волоком на себе, пока лёгкие судорожно трепыхаются в груди, пытаясь выцедить хоть немного воздуха из отвратительной вони, в которой смешался густой животный запах крови, дыма и горящей живой плоти.
Они бегут почти вслепую, уже ни на что не надеясь, оглохнув от взрыва и воплей тех, кто был ещё жив под обломками убежища.
Им повезло. Хитоми лишилась глаза, а Джулия потеряла руку и ногу.
Но они остались жить. В отличие от тех женщин и детей, которые заживо сгорели под завалами.
Позже Хитоми смогла вспомнить, что если бы Джулия не закрыла её собой от взрывной волны, она бы не отделалась так легко. А если бы сама Джулия поступила так, как советовал здравый смысл, то не оказалась бы с искалеченным телом.
Но Джулия осталась вместе с ней, пытаясь защитить беженцев. Два офицера, покинутых отступающей армией, они ещё верили, что в конце этого безумного хаоса всё-таки наступит мир. Когда все жертвы будут оплаканы и выжженная земля вздохнёт новой жизнью.
Но на деле всё вышло иначе.
Прошлые воспоминания растворились в едких испарениях отравленного неба, а о будущем просто некому будет вспомнить. Потому что ни у кого из них – нет будущего. И те, кто безвольно сдались, позволив себе умереть и те, кто взялся за оружие, чтобы выжить. Участь первых – вечное небытие, награда вторых – медленное угасание посреди обломков прежнего мира.
- Тебе сняться сны? – неожиданно спросила Хитоми, и Юки вздрогнула, понадеявшись, что гвардеец не заметит, как расстояние между ними сократилось до одного касания.
- Сны? Я думала, что ты как раз заснула…
- Я не могу спать.
- Почему?
- Не знаю. Просто не могу, - тихо ответила Хитоми. - Так что с твоими снами? Тебе что-нибудь снится?
Юки помедлила, разглядывая свои пальцы, сплетённые на коленях, а затем смущённо пробормотала:
- Помнишь, в прошлый раз ты говорила…
- Что?
- Что я могу к тебе прикоснуться…
- Только раз. Единственный и последний, - глаз с тёмной радужкой открылся и теперь в упор смотрел на Юки.
- Да, я помню… - она торопливо кивнула, рискнув взглянуть в лицо женщины. – Я могу сделать это прямо сейчас? Можно?
Юки медленно и робко протянула руку, словно боялась, что гвардеец отвергнет её, а после вновь скроется в недосягаемой башне-крепости.
Вместо ответа Хитоми снова закрыла глаз и задержала дыхание, почувствовав прикосновение на своей щеке.
Кончики дрогнувших пальцев замерли на металлической пластине, закрывающей рваный провал на месте глаза, обвели контур сжатых губ.
- Я расскажу тебе о том, что снится мне чаще всего.
Осторожно обняв ладонями голову женщины, Юки уложила её на свои колени. Замерла, ожидая возражений, но Хитоми молчала, и тогда она тихо заговорила:
- Это сон о Золотой Стране… Представь себе небо, такое прозрачное и чистое, словно умытое слезами тех, кто умер за него. И солнце сияет добрым тёплым светом. А под этим небом и солнцем, куда взгляда хватит, раскинулось бескрайнее поле, поросшее высокой золотой травой. Ветер мягкий, как любящее прикосновение, волной проходит по налитым зёрнами колосьям. И так тихо вокруг, словно никогда по этому полю не ступала нога человека, словно это небо никогда не содрогалось от оружейных залпов, а солнце никогда не закрывали клубы чёрного дыма…
Здесь не существует ненависти, ни страха, ни боли, ни тоски. Только тихий шелест ветра в золотой траве, словно сонное дыхание самой Земли, словно всё это – её грёза о первозданном, непорочном мире, который она сохранила для людей.
Что бы ни случилось в дальнейшем, жизнь начнётся заново, рождённая под ласковым солнцем Золотой Страны. Осталось лишь чуть-чуть подождать…
Юки замолчала, невесомыми движениями перебирая пальцами волосы женщины на своих коленях.
Лицо Хитоми было спокойным и неподвижным, лёгкое дыхание коснулось щеки Юки, когда она, низко склонившись к женщине, прошептала:
- Ты устала, Гвардеец, скоро ты сможешь отдохнуть…
Людям и городу, который будет разрушен - спокойной ночи.
Конец