Все как обычно. Как  обычно. Такой же вечер. Ты любишь такие вечера, а я нет. Не люблю. Они тянутся, как жвачка от горячей батареи за штанами. Особенно в одиночестве. Да даже не в нем. Ты помнишь, как я бесилась от этих вечеров? Ты весь день проводишь у плиты, этот свой единственный выходной, а я уговариваю тебя куда-нибудь сходить: в кино. В кафе, в клуб, да хоть просто поболтаться по набережной… А у тебя находится куча причин.  Правильно, есть домашние дела, я ведь все равно никогда ничего не делаю, мне даже посуду помыть лень. Ты всегда приходишь в плохом настроении. Нет. Приходишь ты в хорошем, но оно моментально портится, потому что пока ты работала я валялась на диване, потому что без тебя день тянется еще хуже. Да, у меня тоже есть масса дел. Учеба. Поиск работы. Съездить к родителям. Не хочу. Это наш дом. Не хочу его покидать без тебя. Не хочу вообще без тебя.

Ты уходишь каждое утро, а меня укоряешь за детское отношение к жизни. Да, мне двадцать, и пора искать работу. Но ты же знаешь, я не могу работать. Я не могу без тебя. А на работе приходится проводить восемь часов, и еще час как минимум на дорогу туда и обратно. Обратно – домой, она короче. Но туда… Ты же помнишь, мы же пробовали. Мне пришлось покинуть работу. Я солгала тебе – меня уволили не за халатность. Меня уволили за то, что я названивала тебе каждые полчаса, от меня просто толку не было на работе. Не было. Толку. Я могу только здесь без тебя. Это трудно, трудно, мысли не идут никуда, только ты, ты, ты… но это – твой дом. Он дышит тобой, так же, как и я. И я знаю, что ты придешь через два часа, ты вернешься, потому что твой рабочий день длится восемь часов плюс полчаса обеденного перерыва, плюс еще сорок минут на дорогу – и ты будешь здесь… ты будешь здесь, ты будешь здесь…

Тебя не будет. Это я просто себя успокаиваю, я просто разговариваю с тобой, потому что без этого совсем тяжело. Ты только лишь позвонила сегодня. И сказала, что нам надо пожить отдельно, потому что это слишком. Потому что мне надо приучать себя к твоему отсутствию. Зачем? Черт побери, на какой случай? Мы же любим друг друга, на кой черт быть отдельно? Ты же тоже скучаешь, только ты умеешь думать о работе, о магазинах, о твоих родителях… я не умею. Все, что я могу – выбежать за молоком и тут же обратно. К тебе, тебе…

Звонок. Это черт знает что такое, черт знает что такое. Почему? Нет, может мне приснилось? Ты позвонила с работы. Еще два часа тебе быть на работе. Уже меньше. Ты пошутила и ты приедешь. Правда ведь, правда?

 А знаешь, я так думаю, что ты права. Мне действительно можно найти работу. Сначала что-нибудь на дому, а потом потихоньку начать выходить. Девочка моя, я понимаю, что я больна. Тобой. Иногда я прихожу в себя. Вот как сейчас. Я понимаю, что это неправильно. Так мучаться от твоего отсутствия. Я курю одну за одной. Знаешь, сегодня я вспоминала, как мы ездили на море. Разные рейсы. И знаешь, тогда я почти не думала о тебе – так было красиво вокруг. И еще когда… когда… когда ты придешь? Остался час. Час. Неужели этот звонок реален? Черт. Черт.

Я позвонила тебе на работу и просила прийти. Все-таки прийти. Ты сказала, что останешься у мамы. Почему? Почему ты не слушаешь меня? От твоего «успокойся» мне не станет спокойно! Ты… ты… не понимаешь, что твоя шутка – плохая. Приходи скорее. Через пятнадцать минут ты выйдешь с работы, сядешь в такси – ты же всегда ко мне едешь на такси, чтобы не заставлять меня ждать, и приедешь. Часы все сговорились. Они стали медленнее. Но ничего, я дождусь. Я ведь люблю тебя, а ты – меня, и мы не можем друг без друга. Черт, Черт, черт, черт, черт.

Останется синяк. Ты меня всегда хлещешь по губам, если я опять начинаю кусать себе руки. Это чтоб не было больно внутри. Надо, чтобы стало больно снаружи. Ты придешь и поругаешь меня за это. Придешь через полчаса, ты ведь уже в такси, правда? Правда? Милая, милая, я люблю тебя, люблю, ты же знаешь, зачем ты меня мучила сегодня нашими телефонными разговорами? Милая, я согласна. Давай найдем психолога, мне это необходимо. Тебе же больно оттого, что я такая. Ты выматываешься. Я не хочу больше тебя расстраивать. Я пойду лечиться и работать. Чтобы приходилось меньше работать тебе. И чтобы ты приходила домой, домой, ты же едешь, едешь? Я жду. Черт. Черт. Черт. Черт.

Где ты. Четвертый раз лифт проехал мимо. Я сижу около двери вместе с псом. Мы сейчас очень похожи. Ты мне его подарила, чтобы мне не было так одиноко дома, когда тебя нет. Что за глупость! Без тебя не может не быть одиноко. Где ты? Где ты? Где? Где? Где? Черт. Черт. Лифт мимо. По лестнице – мимо. Десять минут тебя нет. Ты должна уже быть здесь, здесь, здесь. Я подожду у окна. Там видно всю дорогу, если ты пойдешь с остановки, если ты выйдешь из машины у подъезда. Что-то случилось. Не иначе. Только приходи. Я обещаю пойти лечиться! Я пойду работать… когда-нибудь я начну ездить к родственникам на выходные без тебя… как плохо без тебя… прошло полчаса… полчаса без тебя… наверно ты не шутила… без тебя… но я же не могу! Без тебя – не могу! Милая, родная, как же так… надо позвонить… приехать… я сама приеду к тебе… я сейчас! Прямо сейчас… погоди.. раз-два-три – ты при… !»

- Как, вы сказали, вас зовут?

- Ольга Смирнова. Двадцать два года. Не замужем. Высшее образование.

- Вы – лесбиянка?

- Да.

- Вы сожительствовали с Еленой Раутовой?

- Да, я вам повторяю. Вы не можете спросить что-нибудь новенькое?

- Ольга поймите, родственники Елены требуют привлечению вас к уголовной ответственности за доведение до самоубийства. Поэтому в ваших интересах максимально достоверно изложить события. А я вам в этом помогаю.

- Не надо мне помогать. Я ей уже пыталась помочь, и вы видите, что из этого получилось. Теперь вы хотите помочь мне. Как вы думаете, что получится из этого?

- Откуда у Елены диктофон?

- Я подарила ей, чтобы она могла в мое отсутствие разговаривать со мной.

- Зачем ей это было? Подождите секундочку, у меня закончилась бумага, я достану новый лист. Продолжайте.

 - Ей было необходимо мое присутствие постоянно. Мне надо было работать. Чтобы элементарно хватало на продукты. Но она не могла меня отпускать, и я подарила ей диктофон, а потом каждый вечер вместе с ней слушала записи. И не только с ней.

- Что вы имеете в виду?

- Я консультировалась с психологом.

- Зачем? Вы понимали, что поведение Елены неадекватно?

- Да, и я хотела исправить ситуацию. Это психолог посоветовал мне попробовать оставить ее одну. Я послушалась, но сердце не выдержало, и я поехала домой. Я успела увидеть, как она падает из окна. А она успела увидеть меня… впрочем, это ясно из записи. Так что послушайте кассету повнимательнее. Она не хотела самоубийства, она просто хотела ко мне. И в состоянии аффекта решила сократить путь…

- Если вы понимали неадекватность состояния своей сожительницы, почему вы не настояли на ее госпитализации?

- Уважаемый, это не сожительница, а мой любимый человек. Любимых людей обычно принимают такими, какие они есть. Я прибегла к помощи специалиста, и вы видели, что получилось. Это ужасно. Но знаете, что меня все-таки порадовало в этой пленке?

- Интересно было бы узнать.

- То, что она сама поняла, что нездорова. И что согласилась лечиться. Жаль, что это случилось вместе с таким ужасным событием. Я, кстати, собиралась снять квартиру на первом этаже, я уже даже нашла вариант…

- Значит, вы могли ожидать подобного исхода?

- Нет, просто я хотела, чтобы Лена научилась покидать дом. Жаль, что так произошло. Если ее родные хотят подать на меня в суд, то я прошу сначала возможности встретиться с ними. У нас есть, о чем поговорить. Я могу идти?

- Да, конечно. Если мне нужно будет с вами поговорить еще, я извещу вас. Всего доброго.

Ты скоро придешь. Вот и хорошо. Пока ты беседуешь с главным врачом, мне сняли швы и сделали снимок. Говорят, что гипс наложен правильно, и нога срастется быстро. Надеюсь, никто не пытается тебя обидеть. Когда ты вернешься, мы с тобой поедем к психотерапевту. Я уже лучше справляюсь без тебя. Кстати, спасибо за новый диктофон. Мне, конечно, жаль старый, но мне радостно, что я, в отличие от него, легко перенесла полет с шестого этажа. А у этого и кнопки удобнее… Ты же скоро придешь, правда? Что-то ты задерживаешься… черт. Черт…

Конец