Густой дым висит в этом темном прокуренном помещении, кажется, вечно. Желтый ламповый свет на зеленом сукне стола бликует на гладких боках тяжелых бильярдных шаров, и слабо мерцает лед в стаканах у барной стойки. Кий перекатывается в ладонях с почти эротической небрежностью, и, несмотря на то, что женщина, прогибающаяся над столом, вызывает немедленные ассоциации и желания, еще не нашлось смельчака, который посмел бы приблизиться на расстояние удара. Харука Тено двигается как боец экстра-класса и смотрит словно через прицельную сетку, каждому псевдослучайному взгляду в барах трущоб это ясно как жизнь. 

Удары кия в ее руках отсчитывают рикошеты, партия за партией плетя победную сеть, так же, как вдохновенно рождающаяся в битве тактика приводит за собой опыт. За рулем мотоцикла на треке она растворяется в стихии, уходя от реальности, у бильярдного стола – пытается думать за всю партию . Совсем другую, ставкой в которой – их жизни. 

Уранус меняет ее тело – с шестнадцати лет, исподволь и незаметно, вливая в человеческий организм энергетическую форму существования материи, в которой жизнь зависит от воли. Все эти уже даже не акробатические прыжки и падения, которым позавидовала бы любая кошка, уходящие с восстановлением сил травмы и переломы – сначала терпеть трансформу дольше необходимого времени битвы было мучительно. К собору Святой Марии она уже успевает об этом забыть. 

Уранус оттачивает и шлифует ее личность – сейчас, после ухода Галаксии, она с содроганием и неловкостью смотрит на ту, кем была когда-то. Из всего утерянного стоило бы печалиться разве что об утраченной невинности души, но, найдя свой способ побеждать, Харука только пожимает плечами: она еще успеет вернуть действительно необходимое в предстоящей им всем долгой-долгой дороге. 

Уранус дает ей часть ответов и учит задавать миру вопросы. К чему готовила их королева Хрустального Токио, через какие удары молота, огонь и воду назначила пройти пробужденным в прошлом воинам, когда отправила за талисманами? 
Групповая медитация ради Нехелении пугает их с Мичиру гораздо больше обычного; они привыкли дорого продавать жизни, но не души. 

Гнева на королеву, впрочем, почти уже нет – и все это "почти" обрушивается на чужаков и отступников Метеоров, нептунианским зеркалом истины разворачивая ситуацию в новом свете. Слишком похоже на них, внешних, времени Апостолов Смерти, это звездное трио, и Харука, торопясь преподать самый ценный из имеющихся в ее арсенале уроков, по полной спрашивает с Воина в последнем бою, так же, как спрашивает с себя. Она надеется, что уроки отчаяния и бессилия, намертво затверженные горем, навыки битвы, когда сражаешься до самого последнего своего предела и дальше, когда-нибудь спасут Кинмоку. 

Костяной стук сталкивающихся шаров словно связывает в голове беспорядочно роящиеся мысли, выстраивая их в цепочку закономерностей. Для чего нужна столь долгая, безукоризненная, тщательная кузнечная обработка – их всех, каждого без изъятия, включая саму Усаги? Смерть легче перышка, знает каждый из сенши, включая внутренних, в первый раз погибших четырнадцатилетними среди льдов Северного полюса. Долг тяжелее скалы. Правящая чета Хрустального Токио безжалостна в первую очередь к себе. 

Иногда она искренне жалеет, что совсем не играет в го. Совсем не для ее темперамента и терпения, кроме того, учиться этому под острым взглядом Сетсуны совсем не хочется. Их с Сатурн роли в фарсе последней битвы были отыграны безупречно, и Тено не может не задумываться о причинах. Особенно если учесть, что осторожно расспрашивать Сатурн обо всех ее видениях Плутон не мешает – ками знают, почему. Маленькая Хотару творит модели Галактик. Харуке же ближе тактика и стратегия боев. 

Нам придется побеждать, думает Харука, загоняя в лузу последний шар и вспоминая об ожидающей дома любимой женщине. Что же за враг ждет нас? Что лучшее из того, что мы есть, потребуется, чтобы победить его? И когда мы будем готовы?

Конец