Доброго солнца тебе, родная! 
Кто знает, что будет завтра, 
какими ливнями затопит нас, 
с кем и где мы найдем подобие счастья. 
Но пока я жива, ты — со мной! 
(С. Сурганова «Тетрадь слов»)

…Небеса серые, пронзительно-нежные, плачущие дождём из мягких туч. Но всего через одно, через несколько мгновений солнце проснётся и вытрет слёзы радугой. Мир засияет красками, и в каждой капельке на каждой травинке заблестит солнечный лучик. 
Природа просыпается, словно вновь рожденная, умытая небесными слезами. 
— Аманэ-сама… 
— М?.. 
— Я ещё никогда такого не видела. 
Аманэ улыбается, и краски зари играют на её лице. 
— Видела. Множество раз видела, просто не замечала. 
Хикари прижимается щекой к её плечу: 
— Это потому что Вас не было рядом. 
Аманэ молчит, перебирая пальцами лёгкие пряди её волос. 
Мир вокруг наливается красками нового дня, а в её глазах – ещё не рассеялось грустное небо. Грустное, но пронзительно-нежное. Она смотрит на Хикари – ласковую, робкую, хрупкую, как цветок. 
— Ты – счастье! – тихо шепчет Аманэ, касаясь губами светлой макушки. 
Хикари поднимает глаза, смотрит удивлённо, недоверчиво. Всегда удивлённо – словам, всегда недоверчиво — что к ней. 
— Счастье? Только Ваше, для Вас одной? 
— Только моё, для меня. Разве мало? 
Аманэ улыбается – серые тучи в её глазах тут же рассеиваются, и только в самой-самой глубине спряталась пара дождинок. 
Хикари зажмуривается – от её ли улыбки, или от того, что солнечный лучик скользнул по лицу. 
— Нет, быть только для Вас, с Вами, ради Вас – но хватит ли Вам этого для счастья? 
Аманэ обводит рукой вокруг, охватывает всё, до чего взглядом можно дотянуться: 
— Видишь? И это небо, сияющее, как драгоценный камень, и эти деревья, и трава, всё вокруг – всё ты. Всё счастье! 
— Аманэ-сама!.. – Хикари верит, потому что сердце сладко замирает от каждого её слова. 
Аманэ становится серьёзной. Она всегда серьёзна, когда говорит Хикари о своих чувствах: 
— До того, как я встретила тебя, я не замечала всего этого. Оно просто существовало само по себе – привычно. Как будто время здесь остановилось и больше не двинется. Я мечтала о том дне, когда смогу вырваться отсюда. Но теперь… 
Аманэ замолчала, и Хикари на секунду показалось, что пара дождинок блеснули на солнце. 
— Аманэ-сама?.. 
— …теперь я боюсь этого. Потому что когда я встретила тебя, я поняла, что время вовсе не застыло. Оно движется. А я хочу остаться с тобой навсегда. Потому что здесь моё счастье. 
Сердце у Хикари сжимается, потому что она не находит слов, не умеет рассказать свои чувства Аманэ. Потому что они заполняют всё в ней, всю её. Как об этом сказать? 
— Если Хикари – счастье Аманэ-сама, то она будет всегда, везде, где бы ни была Аманэ-сама. Хикари всегда будет рядом, потому что, потому что… 
Голос Хикари дрожит. Прозрачные слезинки катятся из её глаз, потому что от счастья порой хочется плакать… 
Аманэ вздрагивает от её слёз. Каждая капелька капает ей в самое сердце. 
Аманэ не плачет. Прячет свои дождинки глубоко-глубоко, вместе с грустью, вместе с болью. 
Хикари не таится. И радость и горе нужно выплакать, как небо дождь, иначе они затопят, заполнят до краёв. 
Аманэ кажется, что Хикари плачет её слезами. 
— Прости, прости… Глупости приходят в голову. Прости… 
Она обнимает Хикари, впитывает своей силой её слабость. Баюкает её, хрупкую, как статуэтку из фарфора. И всё равно мечтает, именно в эту секунду больше всего – чтобы время застыло. Чтобы счастье навсегда запечатлелось в сияющем небе, в каждом дереве, в каждом цветке, чтобы всегда оно, обретённое – было рядом. 
— Хикари, пообещай мне кое-что? 
Аманэ гладит её по щекам, наводя румянец на бледную кожу. Смотрит серьёзно. 
А Хикари каждое слово её, каждый взгляд собирает как в шкатулку – в сердце. 
— Помни меня. Время нельзя остановить, но под каким бы небом ты ни оказалась – помни меня. Помни наше счастье. 
И Хикари согласно кивает головой. Помнить Аманэ? Но ведь она всегда здесь, в сердце. Пока сердце Хикари бьется – Аманэ рядом. 

***** 
…Дождь почти прекратился. Лишь несколько запоздалых дождинок шлёпнулись в лужи. 
Сквозь серое небо, пронзительно-нежное, пробивались первые солнечные лучи, отражаясь в вымытых стёклах. 
Хикари вдохнула в себя утренний воздух – сладкий, после дождя, очищенный от пыли, очищенный от грусти. 
Она не плачет. Хранит дождинки глубоко-глубоко внутри, вместе с счастьем и горем… пополам. 
Мир вокруг постоянно меняется, каждый год, каждый день, каждую минуту. Сердце – как шкатулка памяти. Хикари часто открывает её, перебирает, вглядывается. Ничего не изменилось. По-прежнему небо сияет лазурью, и солнечные лучики отражаются в каждой капельке. Краски зари играют на Её лице. Дождинки глубоко в Её глазах… 
Хикари улыбается зарождающемуся дню, каждый раз – новому, каждый раз – в своей памяти. 
— Доброго утра тебе, Аманэ. 

Конец