Сидим утром в кофейне и пьём – ты чёрный кофе, я сладкий чай. Ты опять купила в метро эту ужасную газету, называется «Семейные ценности», очень любима пенсионерами и домохозяйками.

Я почти в тоске – знаю, что будет дальше.

- Оцени, - говоришь ты, - письмо в номер: «Мой парень мне постоянно изменяет. Я устала находить на его одежде следы помады и чувствовать запах чужих духов…».

Закатываю глаза:

- Очередной приступ самоутверждения? Развлекайся, дорогая, но лучше про себя.

- Она устала, бедная девочка, ты прикинь? Представляю картину маслом – ты приходишь домой в помаде, и на следующий день тоже и послезавтра, а я страдаю и пишу письмо в газету. Ведь бред?

- Конечно. В нашем случае не было бы ни завтра, ни послезавтра. Потому что я живу с ревнивой маньячкой, и мы бы поехали... Я в морг, а ты в Кресты. В первый же день.

Смеется:

 - Да мне жалко было бы тебя, дурочку. Выкинула бы тебя просто вместе со всеми вещами. В дверь, не в окно, не бойся. Не такая уж я и маньячка.

- Ага, - соглашаюсь я, чтобы не спорить и делаю вид, что читаю учебник. Краем глаза смотрю на тебя. Ты быстро читаешь, язвительно улыбаешься и глотаешь кофе.

- Во, смотри – реклама – двигатель торговли: «Приворот, стопроцентный, быстро и безгрешно». Расклад такой – приворот - грех, это ёжику ясно, но мы вот напишем, что не грех, и стихийная религиозность масс будет спокойна. Это как на сигаретах писать «Вкусно и полезно», вместо «Курение убивает».

Ты тянешься за пачкой, и я морщусь. Это мы так бросаем, ага. Все мысли только о сигаретах.

- Не умничай, а? – прошу тебя, - Православнутая. Я учить пытаюсь, если ты не заметила.

Но, как говорится, Остапа понесло:

- Нет, ты представь: я тебе нафиг не нужна, но меня это не устраивает. И я, значит, иду к гадалке Ангелине, она накладывает приворот, и ты начинаешь за мной таскаться. И будет нам счастье. Особенно мне – ты ведь таскаешься, а я радуюсь, логично?

В пятый раз пытаюсь прочитать один и тот же абзац в учебнике. Понимаю всю бессмысленность усилий и откладываю книгу в сторону:

- Ангелина не станет накладывать на меня приворот. Мы же лесбиянки, чёрная магия здесь бессильна. Белая, синяя и серо-буро-малиновая в крапинку тоже.

- Ошибаешься, дорогая, - ты торжественно пододвигаешь мне газету, - вот – «Эксклюзивный метод работы с гомосексуалистами». Да, далеко шагнул прогресс толерантности в обществе.

- Прогресс не шагает, - спокойно поправляю я и возвращаюсь к учебнику, - он ведь не человек. И вообще, имеется в виду, что гадалка владеет силой исцелить нас от нетрадиционной ориентации. Гоу к Ангелине?

- Сейчас, - ты вновь утыкаешься в газету, - только галоши надену.

На некоторое время воцаряется блаженная тишина, и я даже успеваю что-то выучить. Посматриваю краем глаза – ты читаешь большую, на весь газетный разворот, статью в рубрике «Советует психолог».

- Вот это вообще самый блеск, - говоришь ты, - мужик жалуется, что жена постоянно обвиняет его. Ну там, денег мало, и вообще, он её молодость загубил. Диагноз психолога – жена-манипулятор. Всё остальное – на тему как её, красавицу, переделать. Это вот представь, прихожу я с работы, а ты мне каждый день мозг выносишь. То не так, это не этак. И вообще будь проклят тот день, когда мы встретились… А я с тобой беседы беседую – мол, не надо так со мной, а то семейный очаг не сохраним.

Смотрю на часы. Нам пора. Встаю, запихиваю книгу в сумку:

- Ситуация сугубо теоретическая. Ты после работы вообще не разговариваешь. И у тебя встреча через 20 минут, а у меня семинар.

- Что, уже? - ты смотришь на мобильник, - Надо же, опять время пролетело.

Наклоняюсь к тебе, чтобы обнять на прощание:

- Ну почему у всех люди как люди, а у меня ты?

- Это риторический вопрос? – совсем тихо спрашиваешь.

Вздыхаю:

- Практический. Еще раз купишь эту ужасную газету – будешь пить свой кофе в гордом одиночестве. Ты боевой азарт перед работой пробуждаешь, а я потом полдня хожу и думаю о несовершенстве окружающего мира.

Ты молчишь какое-то время и трёшься затылком о мою руку.

- Не буду больше, - говоришь наконец, - сбежишь ещё... Страшно...

Конец