Почему-то ее не воспринимали иначе, чем так, как воспринимают все. Восторженно-настороженные девочки тихо влюблялись, а друзья-бучандры любили с ней выпить и поговорить по душам. Это нормально - "Вась, айда..."
Вась - это по фамилии. Смешная такая фамилия, совсем не пацановая - Василькова. И везло Ваське по-васильковому  на бирюзовоглазых осветленноволосых  длинноножек - ладно, хоть сама не маленького роста...
А росту она - 175, и глаза у нее темные, и волосы - коротко-рыжие, и фигура такая, что все спрашивают про «авыбоксомнезанимались», и сидеть любит - руки в колени навыверт локтями... короче - свой пацан... А боксом не занималась, и ничем не занималась сроду дольше месяца, даже - сексом с одной и той же девочкой... понятно, что про мальчиков и речи нет...
А вот девочек было много. Все друзья воспринимали количество девочек совершенно естественным, к тому же их с Васькой связывало "и это тоже", и отношения после "этого тоже" с дружбановских менялись на странно-теплые, пусть те же дружеские. Вот и когда Даньку с ней знакомили - представили:
- А это - наш главный "разбучиватель".

Улыбка с ямочкой...
Васькину улыбку хвалили многие. Только нечасто представлялась возможность похвалить ее - доброжелательно-предупредительная, Васька крайне редко радовала своими чудесными ямочками на щеках. И, пожалуй, после первой встречи Данька очень долго не видела Васькиной улыбки. А сама улыбалась часто: Васька юморила так, что все застольники-собутыльники мордасами в стол валились, а потом пересказывали приколы везде, где только можно. И Данька в институте на первых парах веселила однокашников Васькиными приколами.
А еще Данька не знала ее по имени. Она даже решилась как-то спросить Ваську: а как, мол, тебя зовут-то?
-А все Васькой и зовут... - ответила она и долила пивка ей в кружку с гороскопом льва.
Не поняла Данька этого "разбучиватель". Совершенно невозможно было представить Ваську в одной койке ни с одной из этих "матерых" бучин - в рубашечках и джинсиках, и говнодавиках с высоким голенищем, и кепках на бритых головах. Но факты говорили об ином: соц-опрос показал, что, если не спали в узком смысле этого слова, то спали в широком - то есть просто спать, как видеть сны рядом бок о бок, и это тоже неоднозначно сказывалось на отношениях между ними и Васькой... Даньке стало интересно. Данька стала внимательно присматриваться к Ваське, но - странно - ну ничего сексуально-домогательного не было в Васькином общении. Ни с кем. Даже с пресловутыми настоящими и ложно-ядовитыми блондинками. Домогательно относились к ней, а не она - к.
И как-то позвали Даньку бучандрики с собой, набережную говнодавиками потоптать, пивные кружечки полапать в кафешках. Самособойно, Васька там предполагалась. А Данька тогда как раз перешла уже рубеж смотрения на Ваську как на экзотического персонажа и воспринимала ее по-подростковому восторженно. Оно и понятно: Даньке всего-то семнадцать, над ней все потихоньку посмеиваются: "Какой ты, Дашка, буч, ты же бучонок еще" - и так похлопывают по плечу, что не обидно. И вот наберЕжная, пивко, байки там разные, Двое Из Ларца с Васькой на пляжном песочке борются шуточно (это дайки такие - сестренки-близняшки, одинаковые-красивые, их даже собственные девочки путают), Даньку двое других - Ларка и Юся - оБУЧают девушек растанцовывать, и вот пива уже - выше ватерлинии, у Даньки в глазах - шторм на десять баллов...
Называется - тут помню, тут не помню. Сознание вернулось в момент посадки в машину и фразы:
- Южный, напротив школы. - и рывок машины с разворотом.
Сразу как-то замутило, и время на то, чтобы возмутиться незнакомому адресу, было упущено. Когда зрение, наконец, вернуло себе возможность воспринимать действительность не в двойном изображении, Данька обнаружила прямо перед собой затылок в кепочке. Поскольку кепочки - именно такие, черные бейсболочки, были неотъемлемым атрибутом почти каждого уважающего себя буча в компании, Данька как-то подрастерялась. Пара минут ушла только на то, чтобы сочинить какой-нибудь нейтральный вопрос. Наконец прохрипела:
- Курить... есть?
- О, бучонок очнулся... - кепка развернулась козырьком к Даньке. Вась. Ого. - Кури, только тебя не штормит, нет?
- Нормально. Куда едем-то?
- Хе, братишка, ты же сам ко мне отпросился у предков? Провал?
Данька мыкнула в ответ что-то нечленораздельное и уткнулась лбом в стекло. Прохладное. Интересно, с какой это мотивацией она напросилась. Видимо, Васька поняла растерянность Даньки и спросила так... сочувственно:
- Если хочешь, я тебя домой завезу... куда сказать?
- Ффффуф... да нет, не надо... а долго еще... ехать?
- Тааак.... шеф, останови-ка... сдачи не надо. Пошли, - это уже Даньке.
Вовремя.
- Пройдемся, друг мой, пешочком... тут недалеко осталось. А то, я смотрю, вредят тебе сейчас путешествия на колесах.
И пошла - с развалочкой легкой в походочке, уверенно так, спокойно. Данька же споткнулась через четыре шага, почему Вась и пристроилась рядышком, прихватив крепкой левой лапой за плечи. Идти стало увереннее как-то. Ни слова: Данька концентрируется на движении, а Васька просто наслаждается густым воздухом ночным... пять минут, десять... Как только Данька смогла не думать о каждом шаге, Васька ослабила хватку, но руку с плеча не сняла - типа, два брата-акробата на прогулке. Хорошо так.
- Пришли. Тихо пройдешь прямо в ботинках, у меня предки спят. Только на пса не наступи. И не бойся - он безобидный.
Ничего себе безобидный - кабан такой Даньке до чуть ниже пояса! Она опасливо пробралась и оказалась. В комнате. Нормальная такая, бедламистая комната, ерундовинки всякие по стенам... фоточки... девочек... мальчиков... девочек-мальчиков... таких больше всего. Диван услужливо раскинулся у окна. Только Данька присела - в комнату проникла Васька с кружкой в руке.
- Вот тебе кофе. Чтобы получше было. Тебе кофе на ночь нормально?
- Угу, - кофе удивил своей нерастворимостью. - Настоящий кофе?
- Ну должно же быть со мной связано хоть что-то натуральное! - улыбнулась Васька. Второй раз за все знакомство. У Даньки аж уши заполыхали от удовольствия. Крррасиво... И - кофе вкусный. И - диван удобный, несмотря на кофе, сразу спать захотелось. Только не получилось. Нет, не по причине начавшихся интимностей - они и не начались, а по причине банального летательного винтокрылого аппарата. Вертолетило нещадно... Данька отчаянно завозилась, пытаясь справиться. И - Васькин голос:
- Давай сюда, что крутишься там....
То есть они конечно на одном диване, но Данька, как отчаянный бучандра, ессно, на другом конце.
- Куда сюда? - обалдело так.
- На плечо мне ляг, уснешь спокойно.
- Вот еще! - возмутилась Данька. - Да я сроду ни у кого на плече не сплю! Обычно у меня...
А Васька без разговоров подкатилась, Даньку за голову ладошкой - и к себе. Ёёёп... Не то, что уши, а все тело полыхнуло так, что мало не покажется. А как первая обалделость прошла, Данька вдруг такое спокойствие и надежность почувствовала, что глаза сами закрылись. И она уже без стеснения привалилась к Васькиному боку и сквозь дрему уже пробормотала:
- Уютная ты, блин... разбучиватель...как тебя зовут все-таки?
- Люди Васькой зовут, - улыбнулась Васька в темноте.

Конец