Flandre Scarlet пишет: На тему религиозного тоталитаризма есть отличная новелла УИТЛИ СТРИБЕР Кадиш.

Три пути к священству — требоисполнители, ищущие и геи

Число священников в Русской православной церкви со времен СССР выросло более, чем втрое — их уже около 40 тысяч. В карьере священника одних привлекает статус, других — духовность, третьих — гендерная терпимость

Кто идет в священники

Русская православная церковь (РПЦ) насчитывает около 40 тысяч священников. Порядка 20 тысяч из них служат в России. Это значит, что с распада СССР число духовенства выросло более, чем втрое. Кто все эти люди?

Чтобы ответить на этот вопрос, я провел небольшое исследование — кто служит в трех типичных российских епархиях (Тверь, Уфа и Курган). Вышло, что священники в массе своей — люди немолодые: 69% сейчас в возрасте от 37 до 60 лет, а еще 13% — за 60. Они неплохо образованы — без малого 40% закончили светские вузы, часто — в Москве и Петербурге. Что забавно, эта доля в духовенстве примерно вдвое выше, чем в епископате, который поставлен им руководить. Но преобладают, как нетрудно догадаться, люди со средним и неполным средним образованием (школа, ПТУ или техникум) — их больше 60%. Как правило, они получили дополнительное образование в семинарии или православном вузе. Но есть такие, кто обошелся и без этого.

Цифры, конечно, мало говорят нам о том, почему люди решили сделать богослужение своей профессией. По моим наблюдениям, основных мотивов и, соответственно, социальных типов духовенства, существует три.

Требоисполнители

Требоисполнители — основа духовенства как корпорации. Они пришли в церковь, чтобы без особых идейных «шараханий» исполнять полагающиеся ритуалы, реализовывать свое предназначение и способности и получать за это деньги. Как правило, это прямые и «конкретные» в своих словах и желаниях люди, со светским образованием невысокого уровня. Среди них встречаются выходцы из священнических семей; из сел, которые традиционно производят большое количество священников (таких немало на Западной Украине и в Молдове); из рабочих и крестьянских семей; а также бывшие «люди в погонах» и провинциальные культурные работники.

Их жизненный путь обычно тоже прям. Во времена СССР это были 8-10 классов школы, потом ПТУ или техникум, потом срочная в армии. Тут возникала развилка: пыльная работа по рабочей профессии (среди священников Уфимской митрополии встречаются бывшие автослесарь, портной, помощник машиниста, электромеханик и т. д.), уход в профессиональную армию-милицию-бандиты или служение в церкви.

«Входной билет» в священники в конце 1980-1990-е не стоил ничего — брали всех мужчин, кто был без внешних изъянов и явных психических отклонений. А давал сан много. За год из молодого слесаря можно было стать уважаемым в округе человеком. Для этого не требовалась даже семинария (тогда четыре, теперь пять лет учебы), поскольку священников не хватало. «Благочестивых трактористов» (церковный мем) рукополагали без всякого «духовного образования».

Уже потом, под нажимом епархиального руководства, священник шел на «пастырские курсы» или поступал на заочное в семинарию. Часть дипломов при этом покупалась — чему свидетельством окончание вузов, отстоящих от родной епархии на сотни километров. Особенно популярно это стало в 2000-е, когда церковные власти ужесточили требования к желающим карьеры священникам. В результате честный выпускник ПТУ, не имеющий никакого церковного образования и уже десяток лет отработавший сельским священником, вдруг становился выпускником Ровненского государственного гуманитарного университета (в том регионе соседней страны, где подавляющее большинство населения говорит по-украински).

У тех, кто пришел в священники не из ПТУ, имелись иные резоны. Кто-то в молодости надел офицерские погоны, а в 1990-е перестал видеть в армейской службе перспективу. РПЦ с ее армейскими порядками для бывших военных определенно «свое место».

Для провинциальных культурных работников, которые в начале 1990-х остались без куска хлеба и целыми группами перешли в церковь, работа в храме была логичной возможностью применения имеющихся навыков — пения, рисования, организации массовых праздников и образования для взрослых.

В характеристику «требоисполнитель» церковные публицисты вкладывают негативный смысл: эти священники заняты в первую очередь исполнением ритуалов (часто — за деньги) и потому не стремятся развивать своих прихожан духовно. Но многие из людей этого типа обладают достоинствами, которых не хватает остальным категориям священников. Они, как правило, дисциплинированны и организованны и потому являются активными и успешными практиками — строят храмы, контролируют чистоту и порядок на прихрамовой территории, организуют эффективные финансовые модели в своих приходах, следят за порядком в корпорации в должности благочинных, опекают социальные группы, из которых сами вышли — военных, казаков, заключенных.

Типичный представитель такой группы — благочинный одного из городов Орловской области, выходец из западноукраинского села, встретил меня на грязном автовокзале на сияющей белой «Ниве» с тремя семерками в номере и повез показывать свое «хозяйство». Оно помимо храма включало очень хорошую приходскую библиотеку и воскресную школу. Учителя там, по их словам, получали больше, чем в соседней светской.

Ищущие

Другой категорией духовенства являются «ищущие». Термин мой — устоявшегося церковного названия для этой категории нет. Обычно у них более высокий уровень образования — многие закончили вузы (немало среди них и кандидатов наук).

Типичная социальная траектория этих людей такова — городская семья, 10 классов школы, техникум со сложными специальностями или институт. В возрасте 18-20 лет они увлекаются молодежными интеллигентскими субкультурами — йогой, восточными религиями, эзотерикой и прочими ожиданиями «обыкновенного чуда». Типичным результатом является уход в хиппи или сочетание полезного с приятным: работа инженером с одновременным членством в группе по поиску НЛО и кружке любителей научной фантастики. За несколько лет подобный образ жизни надоедает, и в поисках стабильности, духовности и «корней» эти люди приходят в православие.

Как правило, это обращение происходит через различные православные мистические практики — начинаясь с городских интеллигентских групп мирян, визитов к старцам, монастырской жизни, посещения радикальных приходов.

В Пермской епархии мне, например, в 2013 году встретилась целая группа священников — бывших активистов интеллектуального движения «Триз» (теория решения изобретательских задач), популярного в среде советских инженеров. В перестройку кандидаты наук и инженеры-производственники буквально в течение полутора лет воцерковились и стали священниками. А принадлежавшая к их компании кандидат биологических наук стала «старицей» (женщиной — духовным руководителем) их весьма специфической общины, совмещающей общежитие для семей духовенства, приют для асоциальных личностей и конюшню с зоопарком (для патриотического воспитания туда при мне завозили очередную партию кадетов).

Ищущие составляют основу мирян идеологических приходов и по мере духовного роста сами становятся священниками. Как минимум со второй половины 1970-х православное духовенство имеет постоянную подпитку из этой среды. В частности, во времена перестройки в РПЦ пришло целое поколение представителей различных субкультур — «хиппи, панки, анархисты, рокеры и металлисты» (как пел «Крематорий»). Все 1990-е многие из них находились под идейным влиянием духовных авторитетов из среды малообразованного монашества (старцев) и под административным гнетом требоисполнителей. В 2000-е пришел их час.

В конце 1990-х старцы и фундаменталистское духовенство (в том числе часть требоисполнителей) подняли бунт против епископата, который в ходе укрепления административной вертикали облагал духовенство все большими налогами. При этом они использовали архаичные, но довольно популярные у церковных бабушек и политизированной части городских верующих лозунги: не принимать ИНН, канонизировать семью Николая II, наказать архиереев, которые «продались католикам» и т. п.

Священный синод и архиереи на местах в борьбе со старцами оперлись на прогрессистски настроенную часть духовенства. Среди них было много молодых ищущих. Вскоре к ним перебежали многие ищущие из фундаменталистского лагеря. Бывшие хиппи и рокеры — молодые, образованные, тертые в реалиях 1990-х, современные — в течение нескольких лет заняли множество церковных административных постов среднего уровня (прежде всего — руководителей епархиальных отделов), существенно потеснив требоисполнителей.

Самые известными персонажами из этой категории стали архимандрит (ныне — епископ) Тихон (Шевкунов), протоиерей Всеволод Чаплин, протодиакон Андрей Кураев, игумен Сергий (Рыбко).

С тех пор ищущие взяли под свой контроль направления церковной деятельности, связанные с образованием, культурой, миссионерством, молодежной активностью и благотворительностью. В результате характерное для РПЦ в 1990-е годы отрицательное отношение к современной музыке (прежде всего року) безвозвратно ушло, а священники, обнимающиеся с рок-звездами, и батюшки-байкеры стали мейнстримом.

Не менее важным достижением этого поколения стало изживание в духовенстве РПЦ антисемитизма. Вне зависимости от занимаемой политической позиции ищущие его не поддерживали и по мере сил боролись с теми собратьями, кто по старинке его проявлял.

В то же время на одного ищущего, ставшего священником, приходятся десятки тех, кто разочаровался в церкви. Священник из числа ищущих — постоянный источник проблем для церковного начальства. Реализация собственных фантазий, причастность к различным идейным группам и резкие публичные высказывания, странности в руководстве мирянами (описываемые зачастую негативным термином «чудотворец») и в итоге разочарование и уход из церкви — все это типичные проблемы ищущих. Появившийся недавно сайт «Ахилла» является голосом значительной их части — разочаровавшихся в РПЦ священнослужителей и монашествующих.

Геи

Третьей крупной категорией церковнослужителей являются геи — официально РПЦ это не обсуждает, но любой доверительный разговор со священником или мирянином, близким к епархиальной кухне, неизбежно сползает на эту тему.

Эту тему поднял в своей публицистике протодиакон Андрей Кураев. В конце 2013 года он написал о гей-скандале в казанской семинарии, после чего был уволен из Московской духовной академии. С тех пор блог Кураева стал постоянным источником свидетельств о жизни церковных геев — в Гомеле, в Москве, в Тобольске, в Твери, в Орске, в Симбирске и даже во французском Канне.

Публично церковные иерархи этой темы избегают. РПЦ, как сказано в Основах ее социальной концепции, «считает гомосексуализм греховным повреждением человеческой природы». Но представители РПЦ больше склонны обличать в этом грехе иностранцев (однополые браки в Европе и проч.), чем своих коллег. Самое радикальное, на что они готовы, — это указать на то, что в церкви теоретически есть механизм борьбы с содомским грехом.

Поэтому о распространенности гомосексуализма в церкви приходится судить по блогам типа кураевского и публикациям в СМИ (в 2000-е я проводил анализ таких публикаций в моей книге).

Если не обращать внимания на гомофобную риторику официальных лиц РПЦ, на практике для гомосексуалов РПЦ — это довольно открытый и дружелюбный мир. Как правило, отвергаемый сверстниками, «не такой как все» мальчик находит теплый прием в храме, где всегда нужны дети и подростки для различных послушаний. И уже со средних классов школы начинает делать в храме карьеру.

Поскольку «таких» в церковной среде много, юноша вливается в систему неформальных контактов, которая быстро определяет ему место под солнцем. Как правило, в течение нескольких лет, с начала самостоятельной жизни, он становится членом однородной молодежной мужской компании, тусующейся при влиятельном священнике или архиерее. Самая ранняя из таких компаний, которую я нашел, относится еще к середине 1960-х — внутрицерковные критики в письме в Московскую патриархию прямо назвали ее «гаремом».

Свидетельства, собранные Кураевым, и мои интервью и наблюдения говорят о том, что этот тип социальной организации наблюдается в десятках епархий. Для молодых людей зарезервированы позиции шофера владыки, иподиакона, регента и певчих архиерейского хора. Фаворит зачастую занимает должность личного секретаря или келейника архиерея (денщика, с санкционированным церковной практикой правом оставаться на ночь в одной комнате с начальником), реже секретаря епархиального управления. На этом уровне происходит определенная сепарация — кто-то, покрутившись, навсегда уходит из церкви, кто-то отправляется в монастыри, другие получают образование и становятся приходскими священниками.

Особенно это касается «фиолетовых» — так в церкви называют тех «голубых», кто настолько не в силах скрывать свою ориентацию, что епархиальному руководству становится неловко перед спонсорами, и оно старается сплавить чересчур откровенных геев на приход к ничего не понимающим бабушкам, способным истолковать любое поведение в благочестивой церковной терминологии.

Наиболее толковые и аккуратные становятся начальниками среднего звена в епархиальном управлении или отправляются с покровителями делать карьеру — в Москву, в новую епархию, где в 20 лет можно официально стать «вторым человеком» и «гонять» «маститых протоиереев» (цитата из моего интервью с одним таким церковным чиновником в 1997 году, ныне он сам «маститый протоиерей» в одном из регионов Поволжья).

В одном из епархиальных управлений, где я недавно побывал, иерархия была выстроена так. На входе меня встретили небритые мужчины из казачьей стражи. Они передали меня консервативно одетым женщинам из бухгалтерии. Выслушав, те отвели меня к бородатым немолодым протоиереям, возглавляющим нужные отделы. Те, не имея полномочий дать ответ, переправили к секретарю епархии — суровому, занятому мужчине в новой рясе. Тот, вздохнув, что и у него недостаточно полномочий, отправил меня в приемную архиерея (отсутствовавшего в епархии уже месяц). Там, за железной дверью, отгораживающей рабочее место и покои архиерея от прочих сотрудников управления, за резным столом сидел веселый, красиво стриженый 23-летний блондин в гавайской рубашке — он не испытывал недостатка в полномочиях и за минуту решил мой вопрос.

Учеба в семинарии и академии для таких молодых людей часто бывает формальностью либо поводом для новых знакомств. Основные знания они приобретают в процессе вспомоществования архиерею или влиятельному священнику в управлении подотчетным контингентом — будь то протоиереи или бабушки. Один из моих информантов (на момент интервью — архимандрит и секретарь епархии) не смог «по болезни» закончить даже ПТУ, двадцать лет провел в личных секретарях, что не мешает ему сейчас руководить епархией в Центральной России.

Такая ситуация вызывает возмущение остального духовенства и по финансовым, и по идейным причинам. Однако наружу это возмущение практически не выплескивается — борьба идет внутри и не с явлением, а лишь с зарвавшимися фаворитами.

mark.jenssen пишет: Если не обращать внимания на гомофобную риторику официальных лиц РПЦ, на практике для гомосексуалов РПЦ — это довольно открытый и дружелюбный мир. Как правило, отвергаемый сверстниками, «не такой как все» мальчик находит теплый прием в храме, где всегда нужны дети и подростки для различных послушаний. И уже со средних классов школы начинает делать в храме карьеру.

Очень любопытная статья, спасибо. Меня особенно удивил момент с геями. Неожиданно так).
С другой стороны, образ священника, соблазняющего юного служку - за такую прорву лет успел стать канонным.

Любопытно как в христианстве представлен образ Дьявола (он же Сатана, он же Люцифер).
Во-первых, он безобразен. Рога, копыта, хвост - его минимальная внешняя атрибутика.
Ещё он вонюч.
Отвратительная вонь - тоже неотъемлемая часть падшего ангела.
И вот тут получается логическая несостыковка.
Потому как по "официальной" (Библейской) версии, Сатана - в том и дело что - Ангел. И не просто абы какой, но лучший из всех. И именно эта его исключительность (опять же по официальной версии) стала причиной дурного характера. То есть - Люцифер задрал нос перед всем прочим миром.
Вот в чём вопрос - почему самый прекрасный из ангельской братии такой урод? О_о
Когда он успел стать таким?
Но, на самом деле, обращаясь к Библии, мы получим лишь некоторую поверхностно-обобщённую информацию об этом существе.
То есть - непонятно, с чего вдруг впоследствии Дьявол стал именно таким, каким его представляют массам. Откуда появилось это устойчивое описание, если в Книге она отсутствует?

Ну, понятное дело, даже если на самом деле Люцифер так и остался Ангелом, то вся внешняя атрибутика придумалась ему в качестве "проивовеса".
Мол, олицетворение всея зла имеет право выглядеть именно так и никак иначе. Рога, копыта, адская вонь - и ничего другого.

А ещё вызывает любопытство "среда обитания".
Напомните мне, откуда вообще взялся Ад?
Создал ли его сам Люцифер? И почему создал именно таким? Он, родом из райских кущ, стал бы довольствоваться жизнью в таком неэстетичном месте?

А самое главное - если добрый, справедливый и честный боженька награждает своих верноподданных Раем, то значит и у Дьявола должно быть что-то получше Ада. Иначе какой смысл играть в "перетягивание каната"?

:DDD

Пиздец - страшно представить, чт же будет дальше =.=

Лицемер Петр и шантажистка Феврония как символ Дня семьи, любви и верности

Зачем нужен День семьи и супружеской верности? Для поддержания традиционных ценностей, под которыми государственные мужи подразумевают большую семью? Тогда стоит вспомнить, зачем во времена царской России были нужны большие многодетные семьи. Даже в очень благополучной семье физиолога Ивана Петровича Павлова из десяти детей умерло пятеро, и все к этому относились как к норме. А до того детская смертность была, разумеется, еще более высокой. Только этим, а также отсутствием контрацептивов обуславливались раньше многодетные семьи. Потому что превратить женщину в свиноматку и употребить ее на бесконечные роды, лишив возможности делать карьеру и путешествовать, согласитесь, величайшее свинство и абсолютная подлость.

А тот, кто ввел празднование Дня Петра и Февронии и назвал это Днем семьи, любви и верности, никогда не читал их так называемое житие. Желание противопоставить западному Дню святого Валентина праздник исконно русский привело к огромному конфузу. История Петра и Февронии может конкурировать только с Хеллоуином, говорящими тыквенными головами и другими ужасами.

В качестве символа любви и верности выбрана очень своеобразная парочка: она — бедная деревенская девушка, знахарка, он — князь. Он заболевает тяжелой формой дерматологического заболевания, узнает об этой целительнице и едет лечиться к ней. Она, увидев, с кем имеет дело, и понимая тяжесть болезни, ставит условие: если она его вылечивает, он на ней женится. Он лицемерно соглашается, разумеется, не собираясь жениться на какой-то зачуханной крестьянке. Она, понимая, что князь, скорее всего, лжет, лечит его, но оставляет пару струпьев, что называется, на развод. Петр, разумеется, не выполняет обещания и уезжает, но, не доезжая до Мурома, покрывается струпьями вновь. Он вынужден вернуться, и она ставит вопрос еще жестче и, таким образом, выходит замуж путем шантажа.

Дальше эта парочка какое-то время живет в браке, оставаясь бездетной, и отношения между ними заканчиваются разводом. Почему? Потому, что со временем они приходят к мысли о том, что неплохо было бы принять монашество, а чтобы принять монашество, необходимо прервать все земные связи и отношения. Они стригутся в монахи после развода, затем князь начинает умирать и зачем-то посылает к своей бывшей супруге-монахине гонцов с требованием умереть в тот же день, когда умрет он. За каким чертом ему это понадобилось, житие не уточняет. Не знаю, добровольно или нет, но Феврония соглашается, и они таки умирают в один день.

Дальше история принимает характер фильма ужасов. Как вы понимаете, в Средневековье асфальта на дорогах не было, поэтому глухой ночью двое покойников умудряются проползти по грязи городских улиц огромное расстояние, сползтись и повалиться в один гроб. Прибегает общественность и обнаруживает монаха и монахиню в неких позах, которые нам не уточняет житие, в одном гробу. Их разъединяют, разносят по разным гробам и хоронят в разных концах города. Но следующей ночью символы любви и верности, достигнув определенной стадии трупного разложения, снова бродят по муромским улицам, роняя с себя омертвевшую плоть, и снова заваливаются в один гроб. И всего таких попыток воссоединиться у покойных было три. Любой судмедэксперт скажет, что на третью попытку они представляли из себя уже откровенно антисанитарное зрелище.

Итого: парочка, заключившая брак через шантаж, бездетная, разведенная, в состоянии трупного разложения является в России символом семьи, любви и верности. Согласитесь, это чрезвычайно пикантно. Проверить эту информацию можно, например, в книге под редакцией академика Александра Михайловича Панченко, вышедшей в издательстве «Наука»: в ней есть все списки летописей и житий. Хотя, в общем-то, во всех списках житий Петра и Февронии рассказанная мною канва выглядит примерно одинаково. Я, будучи прилично подкованным в догматике, агиографии, патристике и литургике, был поражен, что именно эта парочка была избрана в качестве символа любви и верности. Подозреваю, что это феноменальная безграмотность чиновничества, которое ткнуло куда-то пальцем и избрало случайных персонажей.

Подготовила Юлия Гусарова

Ванечка

Ванечка проснулся рано. Пока окружающие пребывали в сладком плену дремоты, мальчик успел помолиться не только за свое, но и за здоровье патриарха, его помощников и вообще всех служителей церкви, президента, правительства и матери. Именно в таком порядке. После, с чувством выполненного долга, мальчишка включил свой маленький, в корпусе из серого, дешевого пластика безымянный планшет и погрузился в просмотр мультиков по единственно доступному ему детскому каналу.

На экране давно знакомый персонаж – монах Феофан, старик с длинной бородой, посохом и огромным золотым крестом на груди, поучал хулиганов, помогал животным и хвалил послушных детей за добрые поступки. В этой серии Феофан объяснял, как важно при посещении церкви рассказывать священникам о плохих книгах, которые могут прятать у себя родители. Например, мультяшный герой утверждал, что не только за чтение, но просто за хранение трудов по физике, биологии или, не приведи Господь, философии, вся семья будет гореть в Геенне Огненной, что подкреплялось язычками пламени за спиной монаха. Ваня любил этот мультик, за его просмотром время летело незаметно. Он слышал, что у других детей есть доступ и к другим каналам, но сам он в это не верил, да и свой планшет показывать кому-то из сверстников служители церкви строго-настрого запрещали. Ваня был послушным мальчиком и верил священнослужителям.

— Ваня! — Мать позвала мальчика с общей кухни.

Там, в небольшом помещении четыре на четыре метра, под ее ногами крутилось еще с десяток сорванцов в возрасте от трех до семи лет. Все грязные, чумазые, они орали и так и норовили опрокинуть одну из кастрюль с плиты.

— Ванюша! — Повторила свой клич мать, в невероятном и противоречащем законам физики движении удерживая в руках кастрюлю с кипятком, — вставай! Мы скоро идем в церковь!

Пока мать звала его, мальчик уже успел натянуть простенькие брюки темно-синего цвета из грубой шерсти, рубашку и пиджачок, который был ему на два размера больше, чем нужно. Но ему еще повезло. Мать смогла отоварить свои последние трудокарты с завидным успехом, и совсем недавно у мальчишки появился не только этот грубый и великоватый ему пиджачок, но и новые туфли.

На улице было многолюдно. Целые семейства спешили на воскресную службу, о которой предусмотрительно оповещали работники церкви через громкоговорители, медленно разъезжая по нешироким улочкам рабочего района на покрашенных в черный цвет «Вепрях» с золотыми крестами на бортах. Ваня наблюдал, как их соседи, тетя Агата и дядя Николай, ведут под руки своих четырех детей, с которыми Ваня, правда, был не особо дружен. Ему вообще было сложно найти друзей.

Он не раз уже слышал, как соседки, будто бы его рядом и нет, особо не стесняясь в выражениях, обсуждали его мать – «еще ту прохвостку»: от мужа ушла, больше рожать не хочет, в церковь ходит неохотно. Мальчик не до конца понимал смысла слова «прохвостка», но подозревал, что маме бы это слово не очень понравилось, поэтому благоразумно помалкивал и лишних вопросов не задавал: мать на оплеухи не скупилась, как и любой встреченный им за недолгую жизнь взрослый.

Те семьи, что были побогаче — где взрослые работали в полиции, церкви или на иной госслужбе — пошли на автобусную остановку, остальные же нестройными рядами двинулись по пыльным тротуарам в сторону местного прихода, чьи золотые купола монументально возвышались над тридцатиэтажными «столбиками-человейниками» жилых домов. Из любой точки города открывался вид минимум на одну церковь; они, блестя золотом, будто гигантские маяки для верующих, возвышались над прочими строениями и служили немым напоминанием всем жителям о том, кого следует благодарить за их жизнь и здоровье.

Ваня уже всерьез погрузился в размышления на тему предстоящего долгого пути, как вдруг где-то впереди поднялись крики:

— Богохульник! Богохульник! Держите еретика!

Спустя пять минут, когда мальчик с матерью подошли поближе, глазам Ванечки открылась уже привычная любому жителю Москвы картина: истово верующие и почитающие законы церкви и государства, выламывали руки щуплому старичку в потертом клетчатом пиджаке.

— Я точно видел, как он вчера с книгами ночью шел! Точно видел! – Верещал мужичок, что, однако, не мешало ему выкручивать старику руки за спиной.

— Божечки, да что же это творится, все не угомонятся, нехристи, — запричитала стоящая рядом с Ваней бесформенная женщина неопределенного возраста. Ей с одинаковым успехом могло быть как и тридцать, так и все шестьдесят лет, но тяжелый физический труд, постоянное обстирывание прорвы детей и готовка высосали из нее последние соки, оставив лишь бесформенную расплывчатую оболочку благомысленной прихожанки.

— Где книги?! Где книги, старый черт?! – Продолжал тем временем верещать обличитель. — Мы их найдем! Слышишь?! Найдем и ты ответишь!

Кто-то останавливался понаблюдать, чем же закончится обличение старика, другие – кто дорожил своим временем, обходили место задержания стороной, но не слишком быстро: не дай Бог кто подумает, что они сбегают с места богоугодного деяния.

Почти сразу же после очередной реплики бдительного прихожанина из-за угла появился церковный «Вепрь» и, сжигая резину, помчался прямиком к ним.

— Смотрите, батюшка! Опасного еретика задержал! – Сразу же захорохорился мужичок при виде выходящего из люка необъятного попа в бронежилете и с крестом на груди. – Клянусь вам, батюшка, видел вчера этого старика со старыми книгами в руках!

Поп окинул мужичка солоноватым взглядом, будто все это время дремал в кузове, удостоил взглядом толпу, а только потом посмотрел на нарушителя.

— А… — Протянул поп, глядя на старика в потертом пиджаке. – Что, Пачин, снова ты?

Старик ничего не ответил и только мельком, исподлобья, посмотрел на попа.

— Отпустите его, — сказал поп, обращаясь уже к мужичку, — это блаженный местный, Сашка Пачин. Господь разум у него еще по молодости забрал, вот, сейчас ходит, книжки свои таскает. Да, Сашка?

Старик вновь воздержался от ответа, будто не услышал попа. Но если Ванечка что и понимал в людях – а понимал, по его собственному мнению, он немало – этот дед был далеко не блаженным.

Поп уже было начал разворачиваться обратно к машине, но тут его взгляд за что-то уцепился и он, будто бывалый карманник, выбросил вперед руку – старику за пазуху – откуда из потайного кармана вытянул маленькую потрепанную книжечку.

— Ах ты Иуды сын… — Начал, но не закончил поп, наотмашь ударив старика по лицу, от чего тот повалился на пыльный тротуар. — Медицинский справочник?! Опять?! Русскому человеку не нужна эта ересь, его молитва исцеляет!

Поп перекрестился, а следом за ним и вся толпа вокруг. Мужичок, что задержал блаженного, чуть замешкался, от чего крестился с удвоенным рвением — Ванечка насчитал минимум четыре, а то и пять раз.

— Согласно законам Божьим и Российской Федерации я конфискую эту богомерзкую книгу! Именем церкви и Господа нашего Иисуса! – Поп почти сорвался на крик. – А ты, Сашка, берегись! Владыка все прощает, но не церковь!

Толпа стала потихоньку разбредаться – смотреть было уже не на что. Поп еще постоял у машины, наблюдая, чтобы никто не вздумал учинить самосуд над Пачиным – глаза у народа так и горели – а блаженный старик, тяжело поднявшись на ноги и сплевывая кровь, побрел в сторону, прочь с главной улицы и глаз соотечественников.

Ванечка задумчиво посмотрел сгорбленной фигуре вслед. Ему хотелось задать маме, которая все это время молча стояла рядом, уйму вопросов, но он понимал, что сейчас не место и не время. И вряд ли это самое «время» когда-нибудь настанет.

Дальше была молитва, целование распятия в руках местного священника и обязательные добровольные пожертвования на строительство нового храма. Этот воскресный день не отличался бы ни чем от любого другого воскресного дня, если бы не сцена с блаженным стариком.

Уже вечером, перед сном, молясь за здоровье патриарха, его помощников и вообще всех служителей церкви, президента, правительства и матери, Ванечка чуть было не включил в свое обращение к Господу и блаженного старика Сашку Пачина, но остановился. Не потому, что он – еретик. Мальчик решил, что старик бы и сам не обрадовался тому, что за него молятся. Это было видно по обреченному взгляду исподлобья, который заметил Ванечка, там, на тротуаре. Но не злому. Старик будто бы жалел их всех: попа, мужичка, что выкручивал ему руки, да и зрителей, в том числе и его – Ванечку.

Мальчик решил, что во время очередной прогулки обязательно разыщет блаженного и спросит, почему он всех их так жалеет.

А еще он обязательно спросит, что такое «медицинский справочник».

Вот что. Я понимаю, когда из-за безысходности рождается идея "после смерти воздастся", это дает надежду на жизнь, но специально страдать ради смерти, когда можешь не страдать - зачееем?!!!

mark.jenssen пишет: Может, потому что они бояться самой жизни и того, что она может предложить?
Потому как фундаментальные религии категорически не приемлют счастья, как состояния, не связанное с религиозным экстазом.

Yonakano пишет: Спасение от счастья О___о И тогда удушающая зависть к тем, кто им живет.

Когда выходишь такой, в скрепы облачившись, и с фонарем:

panic

jinx пишет: В плане иронии, да.
Но этот-то старый дурак буквально говорит о том, что черни учиться не нужно. Главное размножаться в нужном количестве.

Вот и добрались до жертвоприношений suicid

darkside.