Тонкие ухоженные пальцы слегка поглаживают оплетку руля при повороте. Бледная кожа, аккуратный маникюр, уверенные движения. Их машина, черная блестящая бестия, благодарно взрыкивала каждый раз, когда Синдра легко, почти небрежно сдвигала рычаг коробки передач. Ирелия отвернулась. Ей было неприятно наблюдать за спутницей. Слишком много властности даже в таких простых движениях. Все, чего она касается, неизменно приходит к одному, безоговорочному подчинению.

Стоило отвернуться к окну, сразу стало заметно легче. Можно было отвлечься, рассредоточить свои мысли. Представить как они проскальзывают в приоткрытое окно, растворяются в потоках воздуха, ласкающих гладкий корпус автомобиля, исчезают в сгущающихся сумерках.

Стало заметно прохладнее и Ирелия завозилась, пряча кисти в рукавах куртки. Этой дурацкой куртки с эмблемой колледжа, которую она успела накинуть прежде чем ее украли. Сразу после тренировки, в спортивных штанах и влажной футболке. Даже ладони были до сих пор грязными после баскетбольного меча.

- Уже темнеет и я вымоталась. Нам придется остановиться, - глубокий голос Синдры говорил об обратном. В нем не чувствовалось и капли усталости, а вот бархата и чувственности хоть отбавляй. От этой обволакивающей мягкости Ирелии захотелось взвыть в голос. Но ей все же пришлось оглянуться. Взгляд тут же обжег холодный блеск очков, за которыми таились внимательные и насмешливые глаза Синдры.

- Рано или поздно, мы должны будем вернуться.

- Мы. Никому. Ничего. Не должны, - каждое слово этой женщины было таким уверенным и тяжелым, что впору привязывать их к шее и идти к ближайшей реке. Спорить было бесполезно. Да Ирелия и не пыталась. Она просто молча злилась на спутницу, за то, что та бесцеремонно и властно выдернула из обычной жизни. Хотя даже злость не тянула на определение той ненависти, которая душила Ирелию. Зерна этой ненависти взрастали в ее душе уже давно. Еще с тех пор как она впервые стала сталкиваться в коридорах колледжа с этим самоуверенным насмешливым взглядом. Она всегда так искренне радовалась тому, что не нужно ходить на лекции Синдры. Трудно представить, во что могла вырасти эта злость, если бы ей приходилось часами слушать этот ровный убаюкивающий голос с нотками стали. Разве могла она представить, что однажды окажется в этой машине, увозящей ее как можно дальше от дома.

Обычный мотель, каких тысячи рассыпано у дорог, дышал дремотой и вялостью. И постояльцам и персоналу так тяжело дались последние жаркие дни, что ни у кого не было сил особо приглядываться к новым посетителям. Две молодые женщины, на хорошей тачке просто хотят переночевать. Ничего особенного. И пускай они не похожи на путешественниц. Особенно та, что постарше. Надменно приподнятый острый подбородок, идеально подогнанные пиджак и юбка до колен, белоснежная, хоть и слегка примятая с дороги рубашка, дорогие очки. Ее проще было бы представить в офисе какого-нибудь рекламного агентства в какой-нибудь столице, чем в этом захолустье. Вторая, что чуток помоложе, обычная студентка. Рослая и угрюмая. Разве что слишком бледная для этих мест. Спортивная куртка и штаны, поношенные кроссовки. Должно быть сестры. Черт с ним, что у одной волосы такие белые, что спорят с рубашкой, а другая черноволосая. Разное бывает. В любом случае они успели перехватить один из лучших номеров. Кровать хоть и одна, но широченная, спутник опять же, холодильник со льдом совсем рядом.

За все время после того короткого диалога в машине, Ирелия не сказала больше ни слова. Впрочем, Синдра и не стремилась разговорить спутницу. Постукивая невысокими каблуками, она следовала за девушкой к их номеру и едва заметно улыбалась, глядя на чуть сжавшиеся плечи студентки.

"Пожалуйста, не надо. Остановись. Я не могу." Сдавленный голос, смешанный с отяжелевшим дыханием катался в темноте. Пальцы путались в распахнутом воротнике рубашки, натыкались на тонкие ключицы, пропадали под тканью, чтобы впиться ногтями в округлые белые плечи. Лопатки вжимаются в закрытую дверь, в темноте различимы лишь ткань сорочки и белоснежные пряди, стекающиеся по рукам и спине. Губы, обычно такие надменные, не давали продолжить. Заглушали призывы остановиться. От этих поцелуев, властных и мягких одновременно, ноги становились ватными.

Синдра не хотела ждать, она ненавидела терпеть. Как только дверь номера закрылась за ее спиной, сразу же поймала Ирелию за рукав и потянула к себе. Она не давала опомниться или даже сообразить, что происходит. Быстро развернув Ирелию, она прижала ее к двери всем телом и впилась в губы поцелуем. Она боялась, что девушка заметит лихорадочный нетерпеливый блеск глаз за стеклами очков. В голове зашумело, когда кровь ударила в голову, ладони спешно заскользили под футболкой, лаская юное крепкое тело студентки. Она даже не обратила внимания на вялую попытку сопротивления. Если бы Ирелия хотела, она давно могла бы оттолкнуть ее. Если бы хотела, давно бы разразилась криком или ударила. Но вместо этого только сдавленный, почти жалобный выдох-стон. Вместо этого сама жадно ответила на поцелуй, загребая горстями белые волосы. Вместо этого всего спешит стянуть с нее пиджак, помогает разделаться с завязками своих спортивных штанов.

"Прошу, не надо.. Нам нельзя. " Голос опять захлебывается резким выдохом, когда ухоженные длинные пальцы проскальзывают под белье. Ирелия утыкается лбом в плечо преподавательницы, с которого сама же успела стащить ворот рубашки. Горячее дыхание Синдры вплетается в взлохмаченные черные волосы. Пальцы студентки впиваются в поясницу, сминают ткань, неумело, но настойчиво ласкают высокую тугую грудь. Она чувствует эту женщину в себе и жмурится, стискивая зубы, не в состоянии справиться с удовольствием и ненавистью.

Оперевшись на локти, преподаватель улыбалась, глядя на гибкую ровную спину студентки. Она едва сдерживалась, чтобы не заурчать и не припасть губами вновь к ложбинке вдоль позвоночника. Черные волосы разметались по подушкам и смятой простыне. Все еще раскрасневшаяся, с припухшим губами Ирелия все равно была угрюма.

- Ты каждый раз говоришь, что нам нельзя, - довольная Синдра сквозь полуприкрытые веки наблюдала за тем как хмурит брови спутница и улыбка ее становится шире.

- Потому что так оно и есть.

- Потому мы и уехали.

- Ты хотела сказать, "Потому я тебя выкрала"?

Преподаватель только пожала плечами и вновь растянулась рядом на истерзанной кровати.

Конец