- У тебя руки страшные, - сказала пьяная в стельку Сафи, уставившись на ладони, обхватившие ее поперек живота.
- Страшные, страшные. Двигайся давай, - поспешно подтвердила Су, покрепче перехватывая подругу и пытаясь как можно быстрее добраться до кровати.
В итоге Сафи упала лицом вниз на застеленную постель и негромко, но с чувством засопев, сгребла подушку в объятия.
Су с размаху осела на пол, опершись спиной о кровать, и, обессилено выдыхая, убрала белые волосы, налипшие на вспотевший лоб.
Она устала. Она слишком устала. Во-первых, Сафи была тяжеловата для нее. Сафи не толстая, даже не пухлая. Дело в самой Су. Она высокая и очень худая. Она скоро надорвется, если продолжит таскать Сафи из бара домой в конце каждой недели. А еще Су устала морально. Ей просто надоело нездоровое пристрастие Сафи к алкоголю и сомнительного происхождения таблеткам. Надоело обливаться слезами, держа русые волосы за спиной Сафи, пока та выблевывает содержимое желудка в унитаз, попеременно закашливаясь и харкая кровью. Надоели постоянные исчезновения Сафи, когда после пары дней отсутствия не просто в доме – в городе – она возвращается с таким видом, будто ничего не произошло. Будто это нормально. Будто выводить Су из себя – нечто само собой разумеющееся. Будто так и должно быть.
Су терпеливая. Она далеко не ангел. Она может и вмазать, и накричать, и обидеться. Но не по-настоящему. Для вида. Для выхода эмоций. Су будет ждать. И, возможно, так и не дождется. Она вынесла многое за последние пять лет и решила, что с нее хватит. Именно в этот роковой вечер Су потеряла свое истрепанное терпение. Она похоронит его позже, в одной могиле с Сафи. Сейчас она просто отложит его мертвую тушку в сторону.
Сафи была убита во сне. Су перерезала ей горло самым обычным кухонным ножом. Она так и не поняла, задохнулась ее девушка или захлебнулась собственной кровью. Это было не важно. Потому что Сафи была мертва.
Су повязала темно-зеленый шарф вокруг изуродованной шеи. В неровном свете электрических ламп было незаметно, насколько быстро ткань пропитывается зловещей красной жидкостью.
С решительным побледневшим лицом Су перевернула Сафи на спину и без особого труда стащила с нее остатки дешевого тряпья, которое даже одеждой назвать сложно. Потом она принесла из ванной таз воды и полотенце. Без густого макияжа и грязи Сафи была красива. Самое обычное лицо выглядело потрясающе на контрасте размалеванной блядской физиономии. И светлая фигура без вызывающего подобия платья казалась чем-то совершенным и непорочным. Су с тяжелой грустью во взгляде изучала такое близкое и чужое одновременно тело. Она не увидела бы свою девочку такой до самой смерти, потому что Сафи не признавала своей истиной сущности. Она прикрывалась дешевым гримом и примитивной маской. А Су больше не могла терпеть этого. Она любила другую Сафи, вот эту, чистую и неприкосновенную, молчаливую, покорную. Девушка в последний раз печально вздохнула и поцеловала Сафи впервые за последние полгода. За это время они только трахались. По углам и туалетам, в подворотнях, в гостях, в мотелях. Но никогда дома и никаких поцелуев. «К чёрту, - говорила Сафи, - давай быстрее. Давай по делу. Давай».
Теперь Су не мешала эта ужасная сторона Сафи. Она могла целовать свою возлюбленную столько и тем образом, каким захочет сама. Медленно. Медленно. Медленно.
Су взяла Сафи за руку.
- Ты замерзла, - сказала Су, нежно улыбаясь и стискивая безвольную ладошку Сафи в своих. Страшных. Костлявых, с длинными ногтями, белой кожей и вздувшимися венами. – Это потому, что мне так часто приходилось носить тебя на руках, - печально сообщила она, отпуская холодную руку Сафи. У Сафи плохое кровообращение. У нее всегда были холодные руки.
Су снова целовала Сафи. Везде. Эта кожа больше не воняла перегаром, бензином и освежителем воздуха. Она не пахла никак. Скоро от нее будет нести еще хуже, чем при жизни. Но пока… пока Су наслаждалась этой возможностью касаться едва заметных очертаний ключиц и нижней пары ребер, лба, висков, скул, щек, грудей, плеч, носа, губ, губ, губ… Впервые Сафи было не много и не мало. Ее хватало. Ее было достаточно. Ее было ровно столько, сколько нужно было Су. Столько, сколько она сама для себя выбирала. И пока Су насаживалась на мертвые пальцы, сжимая чужое запястье и чувствуя в нем собственный ускорившийся пульс, утыкаясь лбом в едва теплое плечо и натирая щеку о грубую ткань шарфа, ощущая одуряющий запах собственного пота и ее крови, стонала от боли, схлестывающейся с долгожданным счастьем, за окном продолжало темнеть.
Су кончила впервые за последние три года. Впервые с тех пор, как они приехали в этот проклятый город. Впервые с того дня, как ее любимая девочка превратилась в шлюху с суицидальными наклонностями. Теперь прежняя Сафи отдала ей все, что от нее осталось, и Су была вполне довольна этим исходом.
- Держи, Сэмми.
Сэм, огромный угрюмый мастиф, всегда был голоден. Поэтому он съел не только кости. Пес сгрыз даже перепачканный кровью шарф.
Сэм не наелся. Су не уехала из города. Сафи не похоронили.
Конец
Комментарии
Конечно, у этой истории очень специфическое содержание, но нельзя отрицать, что вместе с отталкивающими моментами в ней есть драматичный, пронзительный романтизм. Искажённая, но всё же - любовь.
Да и сам текст хорошо написан, поэтому содержание, несмотря на чёрную безысходность, странность и даже абсурд - не вызывают равнодушия.
Спасибо Автору за работу).
О да)
Как меня радуют такие истории.
Прекрасно.
*Аплодирует стоя*